кончатся мои мучения». Дома Она спрятала его от детей во времянке – нужно было как-то поддерживать авторитет отца и оправдывать своё решение снова его принять, не спросив детей. На другой день после двух смен она поехала вместе с ним к этому дому. До поздней ночи они вместе штукатурили при свете фонарей, а потом он спал, а Она готовилась к урокам, варила семье на день вперёд, стирала, гладила… Пару часов сна и всё сначала.
Долги отдали, посылку матери отослали, и началось… он, как и прежде пил, снова начал исчезать а, если и был дома и что-то делал, то в каком-то отрешенном состоянии – пол после его покраски оставался кругами или разводами, стены в краске, хотя он умел всё делать аккуратно.
На работу он не устраивался, а однажды решил сделать новый забор, и он умел это делать. Дело вроде помаленьку продвигалось, только Она никак не могла понять ни его взгляд, ни его состояния – что-то в этом было не так – запаха алкоголя вроде бы и не было, а что-то не так. Однажды они после Её работы собрались поехать к тёте в деревню и Она, чтобы потом не терять время на переодевание сразу в школу оделась понаряднее: Ею, как и всё, сшитое лёгкое чёрное расклешённое книзу платье с рукавом фонарик, зауженным к краю, украшенное длинным почти до пояса белым с блеском воротником, приколотым синей крупной брошью. Издалека она увидела у своего дома машину и решила, что муж нанял для поездки фургон. Ближе она разглядела что это «Скорая помощь» и в неё грузят Её мужа. Работая дрелью, он упал и, стукнувшись головой о бордюр, потерял сознание. Она быстро запрыгнула к нему в Скорую и пыталась его успокоить. Её пугал его отрешённый взгляд. В коридорах поликлиники уже никого не было, приём вёл лишь дежурный врач, но Её в кабинет не пустили. Минуты через три из кабинета врача вышла медсестра и, не сдерживаясь от возмущения, просто в никуда сказала: «Вот даёт наркоман, ему зашивают без наркоза разбитую голову, а он хоть бы хны, даже не чувствует». Она переспросила медсестру: «Какой наркоман, туда зашёл только мой муж?» Медсестра, окинув Её взглядом сверху вниз, удивлённо сказала: «Этого не может быть!» и посоветовала бежать от него и чем раньше и дальше, тем лучше. Так Она узнала, что живёт с наркоманом. Пока врач зашивал Мужу голову, у неё одна за другой пробежали картины их жизни, и стало ясно, что наркоманом он был ещё до их, так скажем, первого развода.
Операция без наркоза закончилась, и он вышел, а она ещё в надежде на чудо заглянула вглубь кабинета врача – чуда не произошло – там никого больше не было. Она решила теперь, зная истинные причины его поведения, ещё за него побороться. Напрасно. Не помогали никакие Её усилия его спасти ни уговоры, ни увещевания. Она изо всех сил скрывала его пьяного и обкуренного от детей. Он сам ей говорил: «И что ты со мной возишься, видишь без толку».
Однажды Она поняла, что больше не может вытираться одним с ним полотенцем, а близость с ним для неё равна насилию на улице. В тот вечер он, как это часто бывало, нарядился во всё светло голубое и ушёл, а когда вернулся,
