происходящие в самых заповедных природных уголках страны: безжалостные вырубки буковых лесов, незаконные карьеры золотодобытчиков, затопленные ядовитым купоросом деревни в долине Карпатских гор… Вполне себе опасное путешествие, но разве Лёню остановишь, когда речь идет о спасении Земли!
Ливень, дома в Бухаресте зарастают деревьями, древесные семена пробиваются сквозь причудливые балкончики, балясины, черепичные крыши. Роскошные особняки в центре Бухареста сплошь заселены цыганскими таборами, всё разваливается потихоньку. Рэй Бредбери “Марсианские хроники”.
Лёня купил обалденную шляпу в очень подозрительном проходном дворе лично у заслуженного шляпника Бухареста восьмидесяти шести лет от роду; по его словам, как раз перед Леонидом Тишковым у него приобрел шляпу сам Ален Делон. Погрузили в машину Луну, электрические батареи, резиновые сапоги. И – понеслись по румынским Карпатам, перебираясь из ущелья в ущелье, каждую ночь в эпицентре всё новых и новых природных аварий снимали Тишкова в старом плаще его отца в шляпе и с Луной…
Вдруг мне пришло письмо от Олега Вавилова:
“Марина, у меня к тебе большая просьба – можешь посмотреть на текст? Я просто не в состоянии уже писать что-то внятно.
Ире совсем плохо и счет идет на недели, может, и дни.
Что можно еще написать и где это разместить…”
И в тот же день:
“С Ирой беда, три опухоли в мозгу плюс лимфокарцинома. Не ест уже пятый день. Совсем ничего. Очень ослабла, лежит. Сейчас приедет врач из хосписа, может, заберем ее в хоспис.
Родителям она сказала только позавчера.
С Израилем на связи, сегодня ночью мне пришлют калькуляцию. Постараюсь быстро собрать по знакомым первую сумму и отправить туда лечиться Иру с кем-то из подруг, может быть, самому надо будет лететь, пока не знаю. Потом всё равно нужны будут деньги, так что будем собирать.
Лёня подал хорошую идею с аукционом, я включусь в организацию.
Надо ее сейчас начать кормить, это главная задача.
Шансы есть – молимся все вместе.
Обнимаю,
Олег”.
“Иришенька, любимая моя, дорогая, моя драгоценная Ириша! – строчила я на коленке в глухом пристанище лесном. – Нас занесло в Румынию, снимаем Луну на пролысинах карпатских склонов, где браконьеры вырубают королевские буки. Вернемся 5 сентября, и я вся буду с тобой, где бы ты ни была, я уже с тобой, моя золотая сестричка. Лёня быстро заступится за дубы и буки на этой планете, и мы примчимся к тебе, что надо сделаем, побежим, принесем, организуем. Ты только держись, ладно? Кушай хотя бы немножко, береги силы…”
“Прочитал ей, – телеграфировал Олег. – Очень любит и постарается отписать, когда полегчает”.
“Ириша, любимая, родная, вот они мы, кочуем по Валахии и Трансильвании, смотри, наша с тобой Луна присела у единственного бука, чудом уцелевшего от вырубки, это священное волшебное дерево, приносящее исцеление, шлю тебе пока его одного, но буковую
