И теперь еще и ОН, как змей искуситель. Никогда себя так не ощущала рядом с мужчиной. Иногда, мне кажется, что от нашего дикого общения я влеплю ему пощечину. Он постоянно ерничает, подкалывает, задает массу неудобных вопросов. И он откровенно меня рассматривает. Но и в тоже время, что самое удивительное, общение с ним мне доставляет удовольствие. С некой периодичностью, наши беседы бывают и приятными. И абсолютно точно, что этот мужчина притягивает меня. Это какие-то эмоциональные качели! То ловлю кайф от его присутствия, то хочу придушить его. На работу не иду, а чуть ли не бегу. Стараюсь дольше бывать в кабинете. Особенно, когда в ординаторской нет другого медперсонала, я намеренно там задерживаюсь, чтобы остаться с ним наедине. Словно нарываюсь! Сумасшествие какое-то!
И кстати, так он общается, только со мной! С другими медработниками пациент очень вежлив и сдержан. Чем именно я заслужила такое особое к себе отношение? Для меня вопрос открытый! Быть может, это награда за то, что я спасла ему жизнь?!
Он.
Наконец, мой ангел пришла на работу. Я уже все глаза просмотрел. Слышал ее голос в коридоре, но в кабинет она не спешит. Однозначно, что-то случилось! Доктор с предыдущей смены тоже еще не ушел. На улице какая-то суета и в коридоре очень шумно.
Спустя какое-то время Мила влетела в кабинет, как фурия. Даже не поздоровалась! В шкафу с медикаментами что-то взяла и опять ушла. Нет, убежала! Черт! Да в чем дело?
Я ждал ее несколько часов, засыпал и просыпался ни один раз. Что-то явно произошло, но в ординаторскую никто не заходил, так что спросить о событиях было даже не у кого.
Проснувшись в очередной раз. Я уже хотел напрячься встать и выйти в коридор, чтобы посмотреть, что там происходит. Но она вернулась. Мила старалась не смотреть на меня. Вела себя так, будто меня вообще нет. Сразу достала какой-то журнал и начала делать в нем записи. Готов голову дать на отсечение, Мила не в духе!
– В чем дело?
– Можно сейчас со мной не говорить, – она даже не посмотрела на меня. Слова произнесла почти шепотом, словно через силу, уткнувшись в свою писанину.
– Я же вижу, что-то случилось. Что произошло?
– Неужели так сложно, просто помолчать, когда вас об этом просят?!
Мила повысила голос. Потом закрыла лицо руками и заплакала. Ее эмоции вырвались наружу. Возможно, она и сама от себя такого не ожидала?! Я так точно не был готов увидеть ее такой уязвленной.
Твою мать! Ненавижу, когда женщины плачут! Я, конечно, этого не помню, но уверен, что мне это не по душе. И меньше всего на свете я хочу видеть, как плачет мой ангел. Ловлю себя на мысли, что уже привык к ней, и она явно мне небезразлична. Ее настроение передается, хочу я этого или нет. Между нами существует связь и это сильнее голоса разума. Я бы может и хотел быть к ней безразличен, но уже не могу.
Я привстал и сел на кровати, просто не знал, что должен сделать. На мгновенье впал в какой-то ступор.
Мила
