не выйдет. Обоих в тюрьму засажу, так и знай!
– Ты думай, что говоришь…
– Я-то думаю! А вот что ты думала, когда замуж за этого придурка выходила?
– А ты?
– Я! Я выходила – у него детей не было. А ты на него позарилась, когда у него два довеска были. Разница большая!
– Вот и думала, что все хорошо будет, – твердо сказала Вера. – Вперед загадывать – лучше сразу в гроб ложиться: все равно умирать.
– Во, она еще зубоскалит, – истерично расхохоталась Ульяна. – Философствовать научилась у своего Рубенса! Ты бы лучше не словеса Гурькины слушала, а дурь из его головы выбивала. Больше бы толку было.
– Ты выбивала – много выбила?
– Из него выбьешь, как же! – и будто споткнулась Ульяна, спросила тише, серьезней: – Неужто вправду сбежал, а, Вера?
– Видать, сбежал. «Не могу, – говорит, – больше так жить!» – и ушел. С одним портфелем в руках.
– Может, одумается?
– Может, и одумается, – вздохнула Вера. Она и сама пока не верила до конца, что Гурий ушел навсегда.
– Поругались, что ли? – совсем по-бабьи, жалостливо поинтересовалась Ульяна.
– Да нет, вроде не ругались. – ответила Вера.
– А чего тогда ушел?
– Кто его знает… Целый год сам не свой был. И летом тоже, когда в Северном жили, места себе не находил. Сама знаешь: на него накатит – тут берегись.
– Да знаю… А если вправду сбежал – как жить-то будем, а, Вера?
– Проживем.
– Проживе-ем… Тебе хорошо. У тебя один на руках. А мне каково? С двумя? Да еще с такими? Ведь на них огнем все горит. Никаких денег не напасешься. На двух работах кручусь… Времени свободного нет, чтоб хоть приглядеть за ними, в учебе помочь. Вот вырастут остолопами да хулиганами – будет Гурьке расплата.
– А ты за деньгами не гонись, всех не заработаешь. Лучше за ребятами присмотри, больше толку будет.
– Ты меня еще учить будешь! – вновь перешла на крик Ульяна. – Вот когда доведешь своего до возраста моих, тогда посмотрим. А то советчица нашлась: у самой от горшка два вершка, а туда же – учит.
– Ну, накричалась? Все сказала? – спокойно спросила Вера.
– Учти, Верка, если надуть меня задумали, аукнется вам, ой, аукнется!..
– Больно надо надувать. Сами обмануты.
– Ну то-то. А вообще не знаю, девка, не знаю, как мы с тобой будем… Тебе когда на работу-то? Скоро ведь?
– Недели через две. Год в послеродовом была, полгода – за свой счет.
– Малого куда денешь?
– Куда все. В ясли. Считай, уже устроила.
– Устроила! Устроить – легче легкого, а как болеть начнет? Будет тебе работа…
– Как-нибудь.
– Ладно, поживем – увидим. Может, наш охламон еще одумается, вернется?
– Может быть.
– Ты вот что, Вер, ты на меня за крик не обижайся.
