пункт клятвы был таким:
29. Я не буду разговаривать с репортерами, авторами, историками или кем-то еще, исключая кровных родственников женского пола в первом и втором поколениях (матери и дочки, бабушки и внучки) о том, что происходит в доме, и о владелице, хоть и умершей, как во время проживания здесь, так и после в течение 99 лет.
Число лет смущало, так как по прошествии их все подписавшие эту клятву будут мертвы.
Но у меня перехватило дыхание из-за другого. Исключая кровных родственников женского пола, таких как мамы и дочки. Значит, дочке можно было рассказать? Мама подписывала эту клятву – без подписи не смогла бы арендовать десятую комнату – и знала, что ей разрешено рассказывать о владелице дома.
Но она никогда не рассказывала мне о Кэтрин де Барра. Ни разу.
– Снова проблемы? – спросила мисс Баллантайн. Моя ручка зависла над листком. Наверное, она решила, у меня снова приступ.
– Никаких, – сказала я и отметила последний пункт.
Мисс Баллантайн потребовала поставить подпись внизу страницы.
– Спасибо, – произнесла она и как будто с облегчением прижала мою клятву к груди. Казалось, она имела большее значение, чем заплаченные мною деньги. Хотя странно, что она так беспокоилась о заселении последней комнаты – разве не могла дать рекламу в Интернете и в мгновение ока получить жильца?
– Мы так обрадовались, когда ты позвонила, – добавила мисс Баллантайн. – К нам редко приходят наследницы – и дочь Дон Тремпер? Не могу выразить, какая это неожиданность.
Так, значит, она помнила мою маму. Внутри меня запульсировала боль.
– Какая в этом неожиданность? – спросила я. – Я всю свою жизнь знала об этом месте.
– Конечно, знала. Мы не думали, что мисс Тремпер после своего ухода захочет, – она долго подыскивала нужное слово, – чтобы ее дочь жила здесь.
Я так и представила своего отца у ворот, испортившего все. Если бы не он (и я), мама могла бы остаться здесь на целый год или даже дольше.
Мисс Баллантайн подошла к стене и сняла с расположенного высоко крючка ключи.
– Пойдем? – сказала она.
Мы вернулись в фойе – она как-то странно произносила это слово. По лестнице на следующий этаж поднималась какая-то девушка, и мисс Баллантайн остановила ее, резко окрикнув.
– Мисс Чаудхари, у вас же есть минутка?
Девушка повернулась и вежливо улыбнулась, хотя видно было, что до этого спешила попасть на следующий этаж прежде, чем ее заметят.
– Конечно, мисс Би, что случилось? О, привет.
Последнее адресовалось мне.
– Это мисс Тремпер, – ответила за меня мисс Баллантайн. Меня называли так же, как мою маму почти двадцать лет назад. – Комната четырнадцать. Покажете ее?
– Так это правда, – произнесла девушка. – У нас новый жилец.
Она
