а почти всенародно. В этих очередях за "бесплатным сыром" Пашков не угадал ни одного еврея, и ни одного кавказца…
До инструктора оставалось уже пять-шесть человек, когда Пашков вырвался из этой "связанной одной целью" очереди и спешно покинул зал.
4
Пашков посетил ещё одно подобное сборище, после чего перестал обращать внимание на объявления, обещавшие быстро заработать "копеечку-другую". Потом он сходил на собеседование в редакцию свежеиспечённого журнала для бизнесменов. Работа заключалась в распространении этого самого журнала. Как пояснил молодой человек, проводящий собеседование, в этой хитрой "профессии" главное талант уговаривания. Уговаривать предстояло руководителей фирм, к которым предварительно предстояло напроситься на аудиенцию, после чего убедить, что без подписки на этот журнал им и их фирме "не жить". И на этот раз молодому "учителю жизни", внимали в основном уже люди в возрасте, оставшиеся без работы в результате всевозможных сокращений, растерявшиеся в непривычной для них рыночной обстановке, чьи профессии, образование, навыки, опыт… оказались вдруг в этом, наступившем после 92-го года мире совершенно ненужными.
После "журнального" собеседования Пашков совсем пал духом. Домой он не спешил, ибо жена и сын ещё находились в школе. По пути к своему подъезду он увидел детскую площадку… вспомнил старика, которому помог несколько дней назад. Трудно сказать, почему он вдруг захотел навестить его. Может из вежливости, но скорее всего ему просто вновь захотелось оказаться в той квартире, среди так заинтересовавших его предметов.
Профессор оказался дома и выглядел на этот раз бодрым и здоровым.
– Извините за беспокойство. Помните, где-то неделю назад вам стало плохо во дворе… Как вы себя чувствуете? – Пашков говорил сбивчиво, явно смущаясь.
– А, это вы… проходите. Спасибо, сейчас тьфу-тьфу всё нормально, мотор вроде работает, – хозяин квартиры узнал своего спасителя и встретил радушно.
На этот раз осматривать жилище человека совсем из неведомого ему мира искусства Пашков начал прямо в прихожей. И вновь обнаружил много свидетельств, что доктор искусствоведения живёт, скорее всего, один, присутствия женщины не ощущалось совершенно: слой пыли на дверцах шкафов, валяющаяся в беспорядке обувь, пустые бутылки…
– Простите меня, я тогда пребывал в таком состоянии, что даже не удосужился представиться. Позвольте исправить эту досадную оплошность. Матвеев Виктор Михайлович… если помните из нашей первой встречи, профессор, доктор искусствоведения.
– Пашков Сергей Алексеевич, отставной офицер, живу в доме напротив, – в свою очередь представился гость.
– Очень приятно Сергей Алексеевич. Я в долгу перед вами за беспокойство, которое причинил.
– Да ну, что вы, какое беспокойство.
