вот я – снова – сижу перед экраном с фильмами о природе, которые помогают мне заснуть.
Фотография класса
Я и раньше пытался объяснить маме, как выглядит Ави, но до нее дошло, только когда нам пришли по почте школьные фотографии. До того времени она по-настоящему его не видела. В день Фестиваля благодарения она уезжала в командировку и не приходила в школу. В день Египетского музея Ави был мумией и замотал свое лицо бинтами. Концертов в школе пока никаких не проводили. Так что впервые мама увидела Ави и наконец начала понимать, почему ко мне вернулись кошмары, после того как открыла большой конверт и достала из него фотографию нашего класса.
На самом деле это было даже забавно. Я могу точно сказать, когда она его заметила, потому что я за ней наблюдал. Сначала она радостно надрезала конверт специальным ножиком. Потом вынула мой портрет. И прижала руку к груди.
– О-о-о, Джулиан, какой ты тут красивый! – сказала она. – Как хорошо, что ты надел галстук, который тебе прислала бабушка.
Я сидел за столом на кухне, ел мороженое, улыбался и кивал.
Потом она вынула из конверта фотографию класса. В младшей школе делают снимок каждого класса со своим учителем, но в средней школе фотографируют скопом всю параллель. Так что на фотографии были шестьдесят пятиклассников, запечатленных перед входом в школу. По пятнадцать в ряду. Четыре ряда. Я был в заднем, между Амосом и Генри.
Мама смотрела на фотографию с улыбкой на лице.
– А, вот ты где! – сказала она, когда меня нашла.
Довольная, она продолжала рассматривать фотографию.
– О боже, как вымахал Майлз! А это Генри? Кажется, у него уже усы начинают расти! А кто…
И тут она замолчала. Улыбка на лице застыла на секунду или две, а потом лицо медленно превратилось в маску ужаса.
Она опустила фотографию и теперь пялилась в пустоту. Потом она снова посмотрела на фото-графию.
А потом на меня. Она не улыбалась.
– Это мальчик, о котором ты рассказывал? – спросила она. Голос у нее теперь был совершенно другой, не такой, как несколько мгновений назад.
– Я же тебе говорил, – ответил я.
Она опять поглядела на снимок.
– Это не просто волчья пасть.
– Никто никогда и не говорил, что это волчья пасть. Мистер Попкинс такого не говорил.
– Нет, говорил. Когда звонил мне по телефону.
– Нет, мам. Он сказал «проблемы с лицом», и ты просто сама решила, что он имел в виду волчью пасть. А на самом деле он никогда и не говорил «волчья пасть».
– Могу поклясться, что он сказал, что у мальчика волчья пасть, – ответила она. – Но это намного хуже. – Она действительно была потрясена. И не могла отвести глаз от фотографии. – А чем именно он болен? Он отстает в развитии? Выглядит так, что вполне может отставать.
– Не
