мины и прочее в таком духе. Вот если бы этот склад рванул, тут уж точно и до ядерного взрыва недалеко было бы.
– Снаряды для артиллерии? – нахмурил брови Лев. – Нормально. То есть если бы этот пожар… послушай, Артем, а что там с жертвами? Этот парень, которого убило… как это произошло?
– Эту тему они опять же объясняют очень невнятно. Командование вообще ничего толком не говорит, дескать, их там не было, они и знать не могут. А так называемые «очевидцы», похоже, заранее были проинструктированы, и из них тоже каждое слово пришлось клещами тянуть. Если в двух словах резюмировать, то основная версия – ударная волна и удар как таковой. Там же периодически рвалось. Так вот, они говорят, что этот парень при очередном взрыве очень неосторожно рядом оказался, и его шибануло здоровенным куском стены. Тот отлетел и попал бедолаге в голову. Удар пришелся в висок, а это, как известно, очень уязвимое место в человеческом организме. Плюс сама по себе ударная волна. Вот так и получилось.
– Да, печально. А чего ж он делал-то там, рядом? Не понимал, чем чревата ситуация?
– По этому поводу большие разночтения. Сами ребята говорят, что их командиры послали пожар тушить, а командиры, в свою очередь, утверждают, что, наоборот, всеми возможными способами старались неразумных военнослужащих как можно дальше от опасного места увести, а они, непутевые, сами под взрывы лезли.
– Вон оно как. Что ж, в целом логично. Ведь если командиры скажут все как есть, получится, что они в смерти человека виноваты. А с другой стороны, если бы там эта артиллерия рванула, мало уж точно никому не показалось бы.
– Куда ни кинь – всюду клин, – философски заметил Артем. – Получается, что парень ценой своей жизни предотвратил масштабные разрушения. А может быть, и новые жертвы.
– Да, получается… – кивнул Гуров и, уже подходя к машине, уточнил: – О том, что на втором складе артиллерийские снаряды, ты тоже узнал от солдатиков?
– Да, от них. Если бы не они, я, наверное, вообще бы ничего не узнал.
Вновь устроившись на заднем сиденье, Лев поинтересовался, в каком состоянии находятся потерпевшие и можно ли с ними поговорить.
– Раз уж мы сейчас на машине, может, по пути заедем в больницу? – предложил он.
– Это не по пути, – впервые за все время подал голос водитель.
– В самом деле? Как жаль. Но говорят, что для друга семь верст не околица. Главное, чтобы нам там были рады, а уж добраться как-нибудь сумеем. Ты уже общался с ранеными, Артем?
– Да, в больнице я был. Разговаривать с ними разрешают, но особого смысла в этих разговорах, по-моему, нет. Они видели то же, что и другие, а возможно, даже и меньше. Они ведь были в самом, так сказать, эпицентре, им, собственно, не до наблюдений было, целыми бы остаться. Поэтому я их особенно не мучил, снял формальные показания, и все. Пускай спокойно выздоравливают.
– А формальные показания дали что-то интересное?
– Практически нет. Вообще, все срочники в разных вариантах повторяют приблизительно одну и ту же версию,
