В какой-то миг Инна вспомнила, что хотела сказать и поэтому начала говорить:
– Я вот вспомнила историю, не помню, в какой стране это происходило, читала в одном журнале, что один мужчина увидел возле роддома маленькое кладбище, он поинтересовался у врачей, что это за кладбище, и те ответили «здесь хоронят детей, которых убили путем аборта». Тогда он проникся этой проблемой и начал интересоваться, почему оно такое маленькое, ведь по их словам аборты делали каждый день. Но врачи ответили ему, что похоронить ребенка бесплатно возле больницы нельзя, нужны деньги, и тогда этот человек вызвался оплачивать эти похороны, в этом он увидел свое призвание, он не мог смириться с тем, что у этих несчастных, не родившихся детей нет могилки. И хотя сам он был небогат, имел семью, жену и детей, на которых нужны были деньги, все же выделял каждый месяц какую-то часть на похороны убитых в утробе матери детей. Таким образом, кладбище разрасталось. Говорят, что сам он начал проводить беседы с беременными девушками и женщинами, желающими сделать аборт, водил и показывал им кладбище, и чем больше оно разрасталось, тем больше будущих матерей приходило в ужас от своего намерения содеять безвозвратное. Таким образом, в этой больнице процент желающих сделать аборт сильно снизился. Эту статистику предоставили врачи. Таким образом, этот единственный человек, и могилы этих жестоким образом убитых детей спасли множество других жизней.
Но, Света, хоть и кивала в знак согласия, было видно, что осталась недовольна беседой с Инной. Наверное, она ожидала другой реакции, что её пожалеют, войдут в положение, и лишний раз подтолкнут делать то, что по её мнению было самым правильным.
Девушки попрощались, и Света ушла, оставив деньги на столе за свой кофе. Инна сидела ещё какое-то время в кафе, а потом тоже вышла, добавив к Светиным деньгам купюру за свой чай с чаевыми. Она была недовольна этим разговором. Ей не укладывалось в голову как можно хотеть убить своего собственного ребенка. Ей всегда казалось это диким и немыслимым. Тем более инициаторами и убийцами выступают сами матери, ведь насильно их никто не тащит к врачу. Те, кто должен был стать защитой опорой источником жизни для младенца, этот человек от которого полностью зависело существование малыша, этот человек который должен был тебя выносить (так же как и его когда-то выносила мать) родить воспитать и выкормить – вдруг становился твоим врагом, восхотевшим оборвать твою жизнь. Где эти добрые ласковые любящие мамы сейчас? Инна вспоминала рассказы своей прабабушки Анны, которая во время войны осталась с четырьмя детьми, её муж ушел на фронт и в 1945 погиб, после войны по стране осталось много сирот, и некоторые семьи брали на воспитание таких детей. Прабабушка взяла пятого ребенка в семью, также поступил, прадед Петр, уже имея троих детей, он с фронта привел малыша сироту в дом, и его родной брат Иван привел сироту, который был третьим ребенком в семье. «Вот это люди были – думала Инна – и жили в худших условиях, без стиральных и посудомоечных машин, без холодильников и газовых плит, без туалетов и ванных комнат в домах с теплым полом, и времена были послевоенные суровые с дефицитом товаров, и множеством других проблем. А сейчас
