знать, где ее место». В тот день Таня покинула жилище и приехала в столицу. Поселилась на некоторое время у подруги-студентки на однокомнатную квартиру, которую та снимала еще с одною девушкой.
«Я поживу несколько дней, пока не найду работу и жилье… – говорила Таня, потому что видела, что подруге ее приезд не очень нравится». Теперь Таня работает официанткой в небольшом кафе на набережной. Поначалу жила в старом съёмном домике, который, с другими девушками официантками снимала у какой-то старухи. Условия жизни были ужасными, воду, чтобы помыться, приходилось греть в кастрюлях на плите, свет выключали, когда шел дождь, потому что стены промокали, как раз в тех местах, где шла проводка, кровля протекала. Тогда девушки зажигали свечи. По вечерам в двери периодически били какие-то пьяные мужики, местные алкаши, но девушки не отпирали. Те матерились, и угрожали, что рано или поздно к ним доберутся. Тогда Тане становилось совсем страшно. Она укрывалась одеялом, скручивалась клубочком и молилась святой деве Марии, чтобы та спасла ее, и её горе родителей. Над кроватью Тани была прикрепленная кнопкой вырезка из журнала. На вырезке было фото молодой семьи: отец, молодая мать и детеныш на руках, завернутый в пеленку. Таня надеялась, что у нее будет счастливая семья. Эта надежда таилась в ее груди, и не давала угаснуть в каменных джунглях. Со временем Таня собрала деньги на более комфортное жилье в другом районе, но жить в городе одной тяжело. Петька рассказал однажды Давиду, что познакомился с ней недавно, когда проходил по набережной, и подошел к кафе перекусить. Теперь у него появился еще дополнительный стимул, создать семью, и съехать на съёмную квартиру, жениться на Тане, если она его не разлюбит к тому времени.
Давид знал, почему Петька остается на вторую смену, и заочно уважал его, за это решение. Этим ребятам некому было помогать, они всего добивались сами, и поэтому их достижения стояли в глазах Давида дороже самого дорогого автомобиля бизнеса и самой дорогой квартиры подаренной родителями избалованному не знавшему трудностей чаду. Их достижения имели вкус потраченных усилий «крови и пота».
«Ничто по настоящему ценное не дается просто – думал Давид, нахмурив брови, устремив сосредоточенный взгляд на Петьку – Иногда кажется, что этот город пытается убить, но потом понимаешь, что он просто стремится воспитать. Мой город – моя семья. В его улицах спрятана моя правда, и правда таких, как я. Маршрутка везет по кровеносным сосудам дорог города, во мне самом закипает кровь. И я дышу, немного легче, с каждым честно прожитым днем честно, ведь в каждом дыхании есть смысл, как и в каждой ноте каждого дня и вечера. А где же сейчас та девчонка Инна? И вспомнит ли обо мне? Придёт ли на встречу?»
Рабочий день продолжался, Петьку перебросили на другой автомобиль на бочку к Жене. Давид остался с Ильей, и теперь внимание Давида переключилось на Студента. Уже в семнадцать лет он полностью обеспечивал себя сам, подрабатывал подсобником на стройках, грузчиком, охранником
