малыша, появившегося на свет всего 6 часов назад. Да уж, Арона тщательно подготовилась и спланировала все до мельчайших деталей. Все… кроме Эльзы.
– Есть нелицеприятные моменты, касаемые Стража, которые пока не стоит озвучивать.
– Ты понимаешь, что за ней теперь нужно особое наблюдение?
– Разумеется. Ее будут пытаться убрать.
Дальше им разговаривать было некогда.
Дети начинали приходить в сознание, и теперь уже громогласный плач слышали все. Волшебники и волшебницы всех возрастов распределились по залу, особенно уделяя внимание совсем маленьким крошкам, которых нужно было в первую очередь отправить домой.
Уставший и нервный Заэль ходил туда-сюда, тихо радуясь тому, что у них получилось развалить Печать. Он наблюдал за шестикурсницей Марией, успокаивающей симпатичную темноволосую девочку, видел, как Хильди отпаивает водой двух близнецов, порадовался за Лейлу с пятого курса, которая рыдала навзрыд на груди у найденного брата Майкла с шестого курса, пропавшего месяц назад. Помахал рукой Меланье, сидевшей в обнимку с сестрой.
В глаза ему бросился белобрысый шестилетний мальчик, сжавшийся в комочек. Он был единственный из малышей, кто не плакал, но его маленькие кулачки были сжаты так, что оставляли царапины на своих же ладонях.
Заэль присел рядом с мальчиком и погладил его по рукам, разжимая кулачки.
– Все закончилось, уже все хорошо.
Мальчик поднял свои огромные серые глаза на Заэля и тихо всхлипнул.
– Я к маме хочу!
– Скоро будешь с ней. Вон тот добрый дядя, ― он кивнул в сторону Ильфорте, который неотрывно строчил в блокноте и одновременно раздавал указания инквизиторам, – уже делает список адресов. Еще немного, и вас развезут всех по домам. Потерпи еще немного, хорошо?
Мальчик подумал и важно кивнул, поза его стала чуть более расслабленной.
– Тебя как зовут, малец?
– Эрик я, кто же еще, ― всхлипнул мальчик с таким возмущением, словно Заэль обязан был знать его имя. – А почему ты сам меня к маме не отведешь?
– Думаю, мой друг справится с этим гораздо лучше, ― улыбнулся Заэль. Он любил детей и обожал эту детскую непосредственность, полное отсутствие стереотипов, субординации и штампов поведения. ― Давай мы сейчас…
– Мама! Мама! ― вдруг закричал Эрик и сорвался с места.
Заэль с откровенным любопытством наблюдал, как мальчик бежит сквозь толпу и врезается в Эльзу, обнимая ее сзади.
– Мама! Почему ты меня не искала?
Оторопевшая Эльза замерла, как истукан, не зная, что сказать.
– Эрик, ― окликнул Заэль, кладя руку на плечо мальчишки. ― Это не твоя мама. Это моя однокурсница. Она помогла спасти всех вас.
– Это моя мама, мама! ― не унимался Эрик, но глядя в испуганные глаза Эльзы, уже менее уверено спросил: ― Ты… Не мама?
Эльза отрицательно покачала головой,
