сухим арахисовым печеньем, заготовленными для антракта. За маленькой конторкой находилась девушка-билетерша. Она помахала рукой Киту. Они прошли мимо нее в длинную узкую комнату с рядами жестких кресел. Впереди была сцена без занавеса. Кит усадил Дженюари в третьем ряду.
– Места для своих, – с усмешкой сказал он.
– Это театр? – спросила она.
– Раньше здесь был магазин. Но его превратили в театр. Уборные наверху. Милош устроил на третьем этаже ночлежку для бедствующих актеров. Они живут там бесплатно, когда у них нет работы.
К восьми часам зал заполнился, и, на удивление Дженюари, все свободное пространство было заставлено дополнительными стульями.
– Настоящий аншлаг, да? – спросила она.
– Шоу имеет успех, о нем говорят. Я вижу много людей с Бродвея. Возможно, им заинтересуются продюсеры.
Зал погрузился в полумрак. Все актеры вышли на сцену. Представляясь, они кланялись и уходили. Остались только три девушки.
– Ты заменишь ту, что слева. Это греческий хор.
Девушки были в серых комбинезонах. Они пропели несколько строк. Появился молодой человек, похожий на Кита. Он разразился гневной обличительной речью, смысл которой Дженюари едва поняла. Изредка вмешивался греческий хор: «Аминь, брат». На сцену вышла девушка. Разгорелся жаркий спор. Актеры сели и принялись сосредоточенно курить. Над площадкой повис искусственный дым.
– Это эпизод с галлюцинациями, – пояснил Кит. – Они используют дымовую завесу. В этой сцене герои переносятся в мир грез.
Когда дым рассеялся, исполнители двух главных ролей оказались обнаженными, греческий хор – тоже. Молодой актер стал по-настоящему заниматься любовью с девушкой. Сначала медленно; они точно танцевали; пение греческого хора сменилось музыкой, доносившейся из динамиков, актеры двигались быстрее, медленный танец сменился неистовой пляской, молодой человек запел, лаская груди актрисы и девушек из хора. Его партнерша тоже ласкала всех. Девушки начали поглаживать друг друга. Все запели: «Двигайся, трогай, чувствуй… Это любовь».
Сцена погрузилась в темноту, в зале зажегся свет – действие завершилось.
Дженюари поднялась с кресла:
– Я ухожу.
– Но после антракта начнется второе действие. Там будет большая сцена с твоим участием. – Он засмеялся. – Ты должна произнести десять фраз.
– В одежде или без? – спросила она.
– Ты застенчива?
Дженюари двинулась вдоль ряда кресел. Кит схватил ее за руку:
– Нагота – это же естественно. Нас приучают прятать тело после рождения. Эта идея привнесена в наше сознание. Думаю, все началось с того момента, когда Ева вкусила яблоко. У ребенка есть половые органы, однако все обожают малышей с голыми попками. Наше тело есть выражение любви. Разве мы скрываем лица из-за того, что наши глаза излучают сигналы любви, а рот говорит о ней? Наши языки ласкают чьи-то губы… ты стесняешься своего языка?
– Мы
