из-за кровати? Слушай, я не занимался любовью на этих простынях. Я только спал на них.
– Пожалуйста, отпусти меня.
Слезы застилали ей глаза. Она инстинктивно сжалась, обхватив себя руками и стараясь не смотреть на Франко. Внезапно он пристально поглядел на девушку, протянул руку, коснулся ее щеки, словно не веря в реальность слез. На его лице появилось удивленное выражение.
– Дженюари, ты уже занималась любовью? – тихо спросил он.
Она покачала головой.
Он помолчал несколько мгновений. Потом шагнул к ней, поправил ее платье, стер слезы с лица девушки.
– Извини, – прошептал Франко, – мне это и в голову не приходило. Сколько тебе – двадцать один, двадцать два?
– Семнадцать с половиной.
– Mama mia! – Он ударил себя ладонью по лбу. – Ты выглядишь так, словно имеешь большой опыт. Дочь Майка Уэйна – девственница! – Он снова шлепнул себя по лбу.
– Пожалуйста, отвези меня домой.
– Обязательно.
Франко надел штаны, схватил куртку и открыл дверь. Взяв девушку под руку, провел ее через двор к машине. Они молча поехали по пустынным улицам. Он не раскрывал рта, пока они не добрались до Виа Венето.
– Ты кого-то любишь в Штатах, – произнес итальянец.
– Нет.
Он повернулся к ней:
– Тогда позволь мне… нет, не сегодня… не завтра… когда ты захочешь меня. Я не коснусь тебя, пока ты сама не попросишь меня. Обещаю тебе это.
Она ничего не ответила, и он сказал:
– Ты мне не веришь?
– Нет.
Он рассмеялся:
– Слушай, прелестная молодая девственница. В Риме полно красивых молодых итальянок. Актрис, фотомоделей, замужних женщин. Все хотят Франко. Они даже убирают мою кровать, готовят мне, приносят вино. Знаешь почему? Потому что Франко – превосходный любовник. Так что если Франко приглашает тебя на свидание и обещает, что ничего не произойдет, ты должна ему верить. Ха! Мне не приходится силой добиваться любви. Ее полно вокруг. Но я хочу извиниться. Мы начнем все сначала. Словно ничего не было.
Она молчала, не желая обижать его. Они уже подъезжали к отелю. Дженюари хотелось поскорее выйти из машины и остаться одной.
– Очень печально, что ты не хочешь меня, – тихо произнес он. – Тем более что ты девственница. Понимаешь, моя маленькая Дженюари, когда девушка отдается впервые, это не всегда доставляет радость ей и мужчине. Если только он не проявит большое умение и нежность. Я бы овладел тобой очень бережно. Сделал бы тебя счастливой. Даже сам дал бы тебе пилюли.
Он говорил таким серьезным тоном, что ее испуг стал рассеиваться. Он действительно был убежден в том, что не совершил ничего плохого.
– Я сегодня зря проявил настойчивость, – продолжил он. – Я думал, что это часть игры. Одна американка заставила меня гоняться за ней по ее номеру в «Хасслере», а затем заперлась в спальне. Я собрался уходить, а она закричала: «Нет, Франко, ты должен выбить дверь и сорвать с меня одежду».
