вампиру подсыпать крупу или мак, он с места не сдвинется, пока не пересчитает все зерна, тут-то мы ее и раскроем. – Мальчишка решил стоять на своем до конца. – А потом, смотри: как только она поселилась, так ночью Митрофановна из флигеля умерла.
– Саша, не городи ерунды. – Женщина явно сдерживает смех. – Ну-ка, мигом за веником. Вы бы ей чеснока еще подбросили, ну что за глупости.
– Вот ты не веришь мне, мам, а в кино тоже так: никто не верит, пока вампир не выпьет кровь из всех, кто вокруг.
– Ну, она тут уже две недели, а никто не умер.
– А Митрофановна?
– Митрофановне было восемьдесят шесть лет. – Женщина фыркнула. – Когда-то же она должна была умереть? И потом – вряд ли ее кровь могла заинтересовать вампира. А больше с тех пор никто не умер.
– Она может охотиться на улицах, ведь куда-то же она ходит по ночам.
– Тише, она может услышать! – Женщина смеется. – Надо же, что удумали!
– Вампиры днем спят, мам, ничего она не слышит.
Голоса затихли, дальше по коридору хлопнула дверь.
Так, час от часу не легче. Значит, я вампир.
В принципе, вампиром быть, наверное, совсем неплохо. Я бы, наверное, не отказалась от бессмертия, при этом вампиры умеют летать, превращаться в разных забавных зверей, а самое главное – никаких расходов на питание. В моем случае это важно, денег у меня почти не осталось, а есть очень хочется. С другой стороны, наших граждан сложно назвать экологически чистым продуктом, так что, будь я вампиром, с питанием возникли бы проблемы. Впрочем, что-то можно решить, но проблема в том, что я не вампир, к сожалению, иначе моя жизнь была бы куда как проще.
За дверью снова кто-то возится, метет веником. Что ж, крупа под дверью – не самое худшее, что там могло оказаться.
Я набираю в кружку воды и ставлю кипятильник – растворю суп, что ж делать. Тем более, булочки есть, пусть и черствые, но я знаю, как их оживить, просто подержу их над паром, и все. Если бы и остальное было так легко исправить.
Например, вот эта идиотская квартира.
Когда я сюда въехала, то не поняла сперва, почему помещение имеет такую странную конфигурацию, а потом разобралась. Когда-то это была огромная гостиная в добротном и новом купеческом особняке, она занимала почти весь этаж. Впоследствии дом большевики у владельца отжали, его самого, если он не успел сбежать, наверняка поставили к стенке, а дом перестроили и разделили на несколько квартир с длинным общим коридором, темным и пыльным. Каждому жильцу достался кусочек этой гостиной, а на втором этаже у прежних хозяев были спальни, и теперь кое у кого из здешних жильцов там второй ярус, у некоторых даже отдельные квартиры, но у меня вверху совсем не спальня, а крохотная каморка мансарды. Когда-то там, наверное, спала служанка, и под кипами хлама там до сих пор сохранились убогая деревянная кровать столетней давности и колченогий табурет, заляпанный воском. Я, конечно, понимаю, что осталось это богатство, наверное, от прежних жильцов, превративших это помещение в склад ненужных вещей,
