и секунду лежала на нем, распластавшись. Но тут же без труда высвободилась и отскочила за тумбочку.
– Валя, ты где? – тревожно звал Лещенюк, водя руками перед собой, как слепой. – Валя, извини, ради Бога. Я полгода… полгода здесь. Мужик я или нет? Валя, я тебя давно приметил, нравишься ты мне. Валь?..
Он говорил негромко и убедительно:
– Чего калеки боишься, дурочка? Мне бы погладить тебя да обнять покрепче, а, Валя?
– Вот еще выдумали. Нехорошо это. Скоро выпишетесь, жена за вами приедет…
– Черта с два жена, – сказал он зло. – За полгода пяти разов не пришла. Магазинных плавленых сырков приносила. По две штуки, – и добавил грубо: Так не подойдешь? Не пожалеешь?
Валя молчала.
– Ты вот рядом стоишь, – медленно говорил он, – а я слышу, как дышишь ты, как волнуешься… Какая ты добрая баба, знаю… Какая мягкая, горячая под халатом, как из бани… Ох и ласковая, наверно… Ч-черт! – он всхлипнул, замолчал.
– Этого не хватало! Никак заплакали?! Нельзя вам, врачи же запретили, – всполошилась шёпотом Валя. – Ну, пускай будто иду я. Только стыдно как, ой, мамочки.
Она, вздыхая, присела на край кровати, но он заставил ее придвинуться. Руки у него были ледяные, влажные.
– Ты прямо как мертвец закостенела. Так противно, что ли? – усмехнулся он. – Ну и грудь у тебя… Всё отдай – мало… Как вздрагивает от ударов сердца. Потерпи. Боишься, что ли?
– Вот еще, – сквозь зубы сказала Валя и вздрогнула. – Вы где покалечились-то?
– Производственная травма… Я в управлении строительства… мастером работаю… Работал…. Про меня, Валюша, в городской газете печатали… Читала?.. Мастер бригады отделочников Лещенюк…
– Ой, и вправду читала! – сказала радостно Валя.
– Хороший ты человечек, Валюша!
Она попросила шепотом:
– Тихо, миленький, больные проснутся.
Посидела еще немного. Осторожно сняла его обмякшую, согревшуюся руку и, заправляя халат на груди, на цыпочках пошла к дверям.
А там в проёме истуканом стояла Фомина. Валя тоже остолбенела. Но опомнилась, боком протиснулась в дверь и сломя голову побежала прочь, только казенные тапочки гулко хлопали по линолеуму. В конце коридора Валя поскользнулась и со страшным грохотом упала, окончательно перебудив весь этаж.
***
– Вот так всё и получилось, – закончила, вздыхая, Валя, – Только вы не думайте, что что-то неприличное Лещенюк делал. Он только кофточку расстегнул и руку вот так положил… А больше ничего, – Валя сморщилась и заплакала горше прежнего.
– Ну что ты, глупая, – сказала я, обнимая ее и целуя косы с огорченно вздрагивающими «божьими коровками». – Хочешь, я расскажу всем, как на самом деле было? Или на другую работу помогу устроиться?..
Валя крепко вытерла платком губы, щеки и нос, и отказалась:
– Спасибо, чего уж,
