матушка сама поняла ее состояние.
– Если получится так, что ты предпочтешь мирской жизни наше служение, тебе достаточно будет написать мне.
– Но как я…
– Я дам тебе с собой клетку с голубями.
– Благодарю вас, матушка.
В этот раз даже получилось поклониться. И еще раз поцеловать четки.
– Помни, дитя мое, мы всегда будем рады видеть чистую душу в стенах нашей обители.
– Благодарю вас, матушка.
– Скоро тебе принесут мирские вещи.
– Матушка?
– Ты приехала сюда совсем ребенком и не помнишь всего. Твой отец прислал для тебя вещи… вряд ли они подойдут идеально, но полагаю, что-то можно будет подогнать по фигуре.
– Да, матушка. Благодарю вас, матушка.
– Будь всегда такой же доброй и послушной, и да пребудет над тобой Ее благословение.
Мария-Элена быстро осенила себя святым ключом:[3]
– Аэссе…
Настоятельница давно ушла, а Мария-Элена сидела на кровати, глядя в стену безнадежным взглядом.
Принесли и поставили сундуки, окончательно загромоздив крохотную каморку, а она сидела и сидела, не шевелясь, даже когда колокол пробил вечернюю молитву.
Ах, как давно это было.
Зеленый луг, мамины глаза, сияющее солнце, ласковый голос: «Малечка моя, самая красивая девочка, самая умная, самая любимая…»
Сегодня ее не трогали, не звали ни на молитву, ни к ужину, ни на бдение, сегодня нарушился весь жесткий монастырский распорядок, а Малена, так звала ее мама, сидела, смотрела в стену и не знала, что ей делать.
Ехать домой?
К мачехе, к ее родным, к сводной сестре, о которой до сих пор вспоминается с ужасом, к отцу…
Отцу, который предал ее и мать, который заточил ее в эту жуткую тюрьму.
Больше десяти лет в монастырских стенах. Больше десяти лет учебы, труда, окриков, бдений, искупления и покаяний…
Герцогесса?
Кому здесь какая разница?
С губ Малены сорвался горький смешок. Мачеха наверняка лично выбрала эту темницу. Наверняка…
В монастыре Святой Эрталы Никийской всем безразлично, какое у тебя состояние. Здесь молятся, трудятся, а такие, как она, еще и учатся, чтобы стать хорошей женой и матерью. Она умеет проверять счета, варить мыло, дословно знает, как вести хозяйство, знает несколько языков, хорошо считает…
Музыка?
Танцы?
Сие изобретение Хозяина Пустоты, так что в монастыре этому не учат.
Платья…
Серый и черный, шерсть и сукно, то, что приличествует воспитаннице монастыря. Ни единой ленты, ни клочка батиста или шелка…
Грубое мыло, простая обувь…
Малена вздохнула и, наконец, слезла с кровати. Коснулась гладкой крышки сундука. Кедр, благородное дерево, герб Домбрийских на крышке… Замок отщелкнулся
Святой ключ – аналог христианского креста. Поочередное касание лба, середины груди, живота примерно на уровне пупка
