тех пор, пока сёстры не поделятся своим секретом с Хелене, они не могут считаться настоящими подругами. Это понимали и Сильвания, и Дака. Ведь настоящие подруги доверяют друг другу. Но поделиться такой тайной в школе было бы слишком опасно. Во-первых, мешали учителя, которые на уроке постоянно задавали вопросы, во‐вторых, мешали Шкаф и Вешалка. Это были Лукас Глёкнер, воображавший себя монстром, и Рафаэль Зигельман, любимчик учителей.
Но больше всего мешал Людо Шварцер. Он, словно пантера, бесшумно крался по коридорам школы, неожиданно возникал около двойняшек и таращился на них своими загадочными глазами цвета охры, пугая сестёр до мурашек по коже. Если уж Сильвания и Дака были не вполне нормальными, то Людо Шварцер и подавно.
Крысы
Эльвира Тепез стояла в спальне перед зеркалом и вдевала в уши свои любимые серёжки. Они походили на две большие слезы и были того же цвета, что и её глаза – синие как ночь. Михай привёз их ей когда-то из Дамаска, куда летал в гости к своим родственникам.
Михай Тепез бесшумно подкрался к жене:
– Ты так хороша, так бы прямо и укусил!
Эльвира вздрогнула. Она не слышала и не видела, как подошёл муж. Даже и сейчас, когда он стоял у неё за плечом, она отражалась в зеркале одна. Госпожа Тепез резко повернулась к нему и пристыдила:
– Михай!
Михай Тепез ухмыльнулся. Его чёрные усы, закрученные лакричными спиральками, завились ещё больше, а белые клыки сверкнули. Он любил пугать жену. Раз уж ему нельзя было её укусить.
– Ну а я достаточно хорош для тебя? – спросил он, поправляя свою ярко-красную бабочку – единственное цветное пятно на фоне чёрной рубашки, чёрного жилета и чёрного фрака. Цветное – это всё дамские штучки, полагал господин Тепез.
Эльвира встала на цыпочки и поцеловала мужа. С тех пор как они помирились после того «кусачего» приступа ревности господина Тепеза, они постоянно ворковали как голубки. Сильвания находила это умилительным. Дака – утомительным. Господин Тепез подарил жене билеты в театр по её выбору. Эльвира Тепез выбрала субботний вечерний спектакль «Крысы» по Герхарду Гауптману. Михай Тепез счёл название многообещающим.
Когда родители прощались с дочками в дверях, Дака одобрительно подняла большой палец вверх и воскликнула:
– Вы прекрасно выглядите, – выразила Сильвания то же самое другими словами.
Эльвира Тепез просияла, а Михай Тепез картинно откинул назад свою чёрную как смоль гриву, как будто сам собирался выйти на сцену.
– Так, ну, вы знаете… – начала госпожа Тепез.
– Да знаем, всё знаем, мама, – перебила её Дака. – Не летать в центр города, никого не кусать и не напиваться крови.
Эльвира и Михай Тепез кивнули.
– А если всё-таки придётся, то заранее позвонить, – дополнила сестру Сильвания. Но, увидев в глазах матери испуг, быстро добавила: – Шутка.
Михай повёл
