не может быть, – вставила Ботана, – По законам физики никто не смог бы жить при температуре, которая внутри Земли, к тому же, с момента появления первого человека, по сегодняшний день слишком много людей совершили преступления. Ад бы переполнился.
– Если ты так говоришь, и ты будешь гореть в аду. Там сидит дьявол и всех бьёт раскалёнными железными прутьями. Его слуги, черти, заковывают непослушные души в кандалы и заставляют работать, а тех, кто плохо работает, бьют плетьми. И тебя будут бить, если ты не веришь в ад.
Ботана задумалась:
– Хотя это невозможно, кто знает? Я верю в ад. Просто мне же никто не показывал его фотографии. Как я могу знать наверняка…
Я тоже задумалась. Лучше верить в ад, чем не верить. А вдруг, окажется, что он есть, и меня, за то, что я не верю в него, туда кинут. На фиг, на фиг.
– Вера, я одного не пойму. А что они им говорят? – спросила я.
– То есть?
– Что бы держать кого-то целую вечность там, где очень горячий огонь, где его бьют и заставляют работать, надо что-то говорить, чтобы они не сбежали.
– От туда невозможно сбежать.
– Вера, у них целая вечность. За это время можно вырыть туннель, разбить цепи, подкупить кого-нибудь. Почему они там сидят? Что им говорят?
– Говорят, что при жизни они были неправедные и злые, Бог распорядился их наказать, поэтому они в аду.
– Дьявол, которого Бог заточил в эту жуткую камеру, будет ссылаться на его авторитет?
– Наверное, им говорят, что когда это всё закончится, они получат кучу денег, – предложила Злата.
– Злата, это никогда не закончится. Это ад. Это вечность, – ответила Вера.
– А знаете, что они говорят, – вставила я, – нам вот что, говорят, в универе и общежитиях? «Если будете делать то и то, мы вас выгоним». Наверное, им говорят то же, пугают ещё худшим адом.
– А я думаю, всё совсем по-другому. Если они там сидят вечность, из ада выбраться реально нельзя, – сказала Ботана.
– Да можно, отовсюду выбраться можно, если ты хочешь.
– Если ты – это ты, а не клетка в организме. Вот представь, у тебя в организме какой-нибудь клетке не нравиться, например, не хватает питания. Что она сделает?
– Перестанет работать.
– Этого она не может. Если она перестанет работать, ей вообще ничего не достанется, и она умрёт. Клетка может только умереть. А в аду умереть невозможно.
Девчонки ещё о чём-то говорили, а мой взгляд остановился на Амо. И хотя Вера ему про меня, ясное дело, рассказала, я его уж точно не заинтересовала. Амо и Люба играли в переглядки. Она подымет глаза, наткнётся на его взгляд – опустит. Он тоже, смотрит на неё, пока она опустила глаза, как только она их подымает, они встречаются и оба отводят взгляд.
Мне казалось, что я симпатичная девчонка. Я только сейчас поняла, какой нелепой кажусь со своими синими нечесаными волосами. Конечно, или белоснежка Люба в ярко-розовой блузке с кукольными ресничками, с идеально ровной кожей. Или я с пирсингом в подбородке, на языке, в носу
