яйца обычно целиком из золота и состоят. Но, если повезёт, яйцо может оказаться с сюрпризом! А значит, из него вылупится волшебная гусыня, которая сама будет нести золотые яйца!
И надо же было такому случиться, что по пути домой после игры я почувствовала, как внутри яйца что-то шевелится. Оно точно было с сюрпризом! Я стану богатой! Больше никогда не придётся волноваться о карточных долгах! В кои-то веки, после того как я помогла стольким болванам обрести счастье, я заполучу собственное!
Я страшно боялась, что с яйцом что-нибудь случится, поэтому постаралась обращаться с ним как можно осторожнее: замотала в одеяла и положила у очага в тепло. Даже баюкала иногда и пела ему колыбельные. (Хотя вообще-то голос у меня не очень, так что будущий птенец наверняка думал, что оказался на тонущем корабле.)
В конце концов он начал проклёвываться наружу. Ура! Пока от скорлупы отваливались кусочки, я размечталась о том, что куплю за золотые яйца. Пляжный домик в Русалочьем заливе, поместье в Прекрасном королевстве, хижину в Гномьих лесах – возможности были безграничны!
Увы, оказалось, что богатство мне не светит. Из яйца вылупился гусь! Да, именно, – бесполезнейший самец-гусак! С мечтами о роскоши пришлось проститься.
Я полагала, что это я не обрадовалась его появлению, но видели бы вы, как он посмотрел на меня! Оглядел с макушки до пят и осуждающе покачал головой. А потом загоготал на меня, и хотя гусиный язык я знаю похуже, чем другие звериные диалекты, но готова поклясться, что сказал он следующее: «Нет, здесь что-то не так. Ты просто не можешь быть моей матерью!»
– Думаешь, ты тут больше всех недоволен? Ты должен был стать моим пенсионным фондом! И что мне теперь с тобой делать? – возмутилась я.
Гусь посмотрел на мой живот и снова загоготал, будто говоря: «Судя по твоей фигуре, я даже представить боюсь».
– Да не стану я тебя есть, умник, – фыркнула я. – Видок у тебя что-то несвежий, от одного взгляда несварение начинается.
Он так разинул клюв, будто ничего оскорбительнее в жизни своей не слышал – и, справедливости ради, скорее всего, и впрямь не слышал, он ведь тогда всего минуту как родился.
Он снова загоготал и направился к двери, словно заявляя: «Я только что вылупился из золотого яйца и подобное хамство терпеть не намерен!»
– Смотри хвост дверью не прищеми! – крикнула ему вслед я. – Удачной прогулки, надеюсь, тебя сожрут не сразу! Там полно голодных зверей, которые только порадуются закуске с душком!
Дверь хлопнула, гусь ушёл. Для новорождённого он оказался на удивление сильным. Расстраиваться, впрочем, я не стала. Чтобы вывести меня из себя, одной птичьей истерики маловато.
Я налила себе бокал шипучки и устроилась в своём любимом кресле-качалке. Мне очень хотелось мирно провести вечер в гордом одиночестве, но я никак не могла выкинуть из головы гусёнка.
Что я натворила? Он ещё даже часа не прожил, а я отпустила его одного, совсем беззащитного,
