ты там, лисонька, поделываешь?
– Отдыхаю, голубчик, – отвечает лиса. – Там наверху жарко, так я сюда забралась. Уж как здесь прохладно да хорошо! Водицы холодненькой – сколько хочешь.
А козлу давно пить хочется.
– Хороша ли вода-то? – спрашивает козёл.
– Отличная! – отвечает лиса. – Чистая, холодная! Прыгай сюда, коли хочешь; здесь обоим нам место будет.
Прыгнул сдуру козёл, чуть лису не задавил, а она ему:
– Эх, бородатый дурень! И прыгнуть-то не умел – всю обрызгал.
Вскочила лиса козлу на спину, со спины на рога да и вон из колодца. Чуть было не пропал козёл с голоду в колодце; насилу-то его отыскали и за рога вытащили.
Лиса Патрикеевна
У кумушки-лисы зубушки остры, рыльце тоненькое; ушки на макушке, хвостик на отлёте, шубка тёпленькая.
Хорошо кума принаряжена: шерсть пушистая, золотистая; на груди жилет, а на шее белый галстучек.
Ходит лиса тихохонько, к земле пригибается, будто кланяется; свой пушистый хвост носит бережно; смотрит ласково, улыбается, зубки белые показывает.
Роет норы, умница, глубокие: много входов в них и выходов, кладовые есть, есть и спаленки; мягкой травушкой полы выстланы.
Всем бы лисонька хороша была, хозяюшка… да разбойница лиса, постница: любит курочек, любит уточек, свернёт шею гусю жирному, не помилует и кролика.
Не ладно скроен, да крепко сшит
Беленький, гладенький зайчик сказал ежу:
– Какое у тебя, братец, некрасивое, колючее платье!
– Правда, – отвечал ёж, – но мои колючки спасают меня от зубов собаки и волка; служит ли тебе так же твоя хорошенькая шкурка?
Зайчик вместо ответа только вздохнул.
Жалобы зайки
Растужился, расплакался серенький зайка, под кустиком сидючи, плачет, приговаривает:
– Нет на свете доли хуже моей, серенького зайки! И кто только не точит зубов на меня? Охотники, собаки, волк, лиса и хищная птица – кривоносый ястреб, пучеглазая сова; даже глупая ворона – и та таскает своими кривыми лапами моих милых детушек – сереньких зайчат…
Отовсюду грозит мне беда, а защищаться-то нечем: лазить на дерево, как белка, я не могу; рыть нор, как кролик, не умею.
Правда, зубки мои исправно грызут капустку и кору гложут, да укусить смелости не хватает…
Бегать я таки мастер и прыгаю недурно, но хорошо, если придётся бежать по ровному полю или на гору, а как под гору – то и пойдёшь кувырком через голову: передние ноги не доросли.
Всё бы ещё можно жить на свете, если б не трусость негодная. Заслышишь шорох – уши подымутся, сердчишко забьётся, невзвидишь света, пырскнешь из куста – да и угодишь прямо в тенёта или охотнику под ноги… Ох,
