(хотя между тем днем, когда убили учителя, и тем, когда на одной кислотной вечеринке меня познакомили с Монголом, разница в несколько лет), – я давно не работаю курьером, – говорит Монгол, и кивает дредлатой головой, и называет меня „старый нига Рома“. – Но ты же знаешь, перестать быть курьером невозможно. Я курьер, только особой квалификации. Если тебя, нига Рома, загонят в угол, приди ко мне, и Монгол поможет тебе выкрутиться».
Надо только успеть.
II
У Монгола есть две отвратительные привычки: курить в туалете и все называть своими именами. То есть, скажем, сидит он в туалете, курит и называет дерьмо дерьмом… Точно так же он относится к чужим проблемам. Как хирург называет открытый перелом открытым переломом, так Монгол называет дерьмо дерьмом… Иногда, чтобы помочь человеку, ему приходится сделать больно, говорит одиозный персонаж советского кинематографа. Монгол – тоже хирург. Но особой квалификации.
– Ты влип, старый нига, ты не-ре-аль-но влип. Даже если пэпээсовский маркер не вычислил тебя, что в принципе вероятно… Хотя нет, перчатки найдут, там твои пальцы, сопоставят… – Упакованная в густые дреды голова плавно качнулась, плечи вяло поднялись и опустились. – Но даже если и не вычислят… А им выгодно вычислить и повесить на тебя всю эту байду с редакцией и смогом. Там, между прочим, люди пострадали, ты в курсе? Но даже если не вычислят… Тот тип у офиса, каким бы гамадрилом он ни был, сопоставит все, или те, кому он расскажет про тебя, сопоставят… Это уже неважно. Кто-нибудь что-нибудь непременно сопоставит. Потому что кто-нибудь что-нибудь все время сопоставляет. Короче, ты все равно нереально влип, старый нига Рома.
– Так… влип. – Я кивнул, чувствуя, как тело наливается приятной тяжестью. Монгол перехватил у меня косяк, подлечил пенек гильзы и добил одним напасом.
– Вот я и говорю… ты влип…
– Влип…
– Да, старик, ты влип и потому обратился по нужному адресу. Старый нига Монгол тебе поможет. Хотя, надо заметить, ты основательно влип… Нереально…
– Я знаю… Я влип…
– Я понимаю, что ты знаешь, просто констатирую в никуда… ну как бы и не тебе даже… даже, в общем, кому-то третьему… ну ты же в курсе, что всегда есть кто-то третий… Но не тот, что сопоставляет, нет… Другой… И я ему говорю – ты влип. То есть не ты, в смысле он… Я хочу сказать… ты, то есть ты… но…
– Монгол, ты гонишь? Признайся, друг, ты гонишь?
– Перестань, нига… Я думаю о тебе, брат. Я волнуюсь, потому что ты влип. А ты смеешься мне в лицо…
– …
– Ты неблагодарный человек, Роман…
– …
– Ты просто животное, нига!
– …
– …
Двое суток – два гулких, как нутро глобуса, бесконечных, как соединенные по три питерские трамваи, растягивающихся, как дорогие презервативы, куска
