Хулио умолк и уставился на что-то у нее за спиной. Она оглянулась – и разинула от изумления рот. На пианино играл с выражением отрешенности на лице сам Блу! У них на глазах он перешел от классики к джазу. Он словно забыл обо всех вокруг, перенесшись в совершенно другой мир.
– Да он талант! – прошептал Хулио, тараща глаза. Блу ни разу не обмолвился, что умеет играть на фортепьяно, его тетка тоже. Он говорил о своей любви к музыке, а теперь его пальцы летали по клавишам, как у заправского профессионала. Некоторые приютские замерли, заслушавшись. Когда он закончил, раздались аплодисменты. Он опустил крышку старого инструмента и вернулся к Джинни и Хулио. По виду Блу можно было подумать, что не произошло ничего необычного, но все, кто его слушал, были другого мнения.
– Когда я должен заехать? – спросил он Джинни.
– Ты ничего не должен, – ответил за нее Хулио. – Не хочешь – не делаешь, у нас так. Здесь не тюрьма. Этот дом для таких ребят, как ты, которые хотят здесь находиться. Каждый приходит сюда по доброй воле. Мы не исполняем судебных постановлений.
В общей сложности здесь могли разместиться 440 человек, и чаще всего набиралось именно это количество.
– Когда ты уедешь? – с несчастным видом спросил Блу у Джинни.
– Через десять дней. Наверное, тебе стоило бы перебраться сюда на следующей неделе, не дожидаясь моего отъезда, чтобы я еще несколько дней могла последить, как ты здесь приживаешься. Мы будем продолжать видеться. – Она хотела его ободрить, но он выглядел совершенно безутешным.
– Ладно, на неделе так на неделе, – с отсутствующим видом проговорил он. Теперь он напялил маску безразличия.
Они поблагодарили Хулио, договорившись, что Блу будет ждать койка, и ушли. На улице Джинни уставилась на Блу, не скрывая удивления.
– Ты не говорил, что ты пианист! – Она еще не оправилась от сюрприза. Блу играл замечательно, у него обнаружился редкостный дар. Она недоумевала, как, где он умудрился так овладеть инструментом.
– Какое там! – Блу пожал плечами. – Так, баловство.
– Нет, не баловство, Блу, а настоящий талант! Ты владеешь нотной грамотой? – Какие еще сюрпризы у него припасены?
– Типа того. Я самоучка. Бренчу понемногу.
– Если ты называешь это «бренчанием», то… Ты сразил наповал и меня, и всех присутствующих. Все от неожиданности попадали и отбили себе задницы.
Наконец-то он заулыбался. Она не стала спрашивать, понравилось ли ему в приюте: ответ был ей известен. Это было не важно, главное, что Блу дал согласие. А вот то, как он играет, заставило ее посмотреть на него совсем другими глазами. Мимо такого таланта нельзя было пройти, тем более, если Блу и вправду овладел инструментом собственными силами. Мальчишка оказался разносторонней натурой, и Джинни только начинала знакомство с гранями его личности.
– Где же ты учился музыке? – спросила она его в вагоне подземки.
– В
