style="font-size:15px;"> Как ни приедешь, у вас все одно и то же… Можешь не открывать, я и так все знаю, знаю, что ты сама виновата.
Побывать бы тебе в этой деревне. У меня мальчик в шестом классе, очень способный. С первого раза запоминает самые сложные английские слова. И что же? Что мне с ним делать? Я занимаюсь с ним отдельно, но в институт в дальнейшем ему все равно не поступить. И подготовка не та, и ехать далеко, и родителям все это до лампочки. Так и проживет и не узнает, что у него были замечательные способности к языку. А ты живешь бездумно! (С возрастающим воодушевлением.) У тебя есть все возможности. Значит, ты должна думать о тех, у кого этих возможностей нет! Учиться для того, чтобы им потом стало жить лучше, интереснее.
А ты думаешь о себе!
Знаешь, я организовала там кружок. Называется – «Человечество». Конечно, желающих сперва было немного, но сейчас уже больше. Мы там занимаемся всем понемногу: и песни разучиваем, и читаем вслух, я им играю на рояле, там есть рояль. Чем дальше, тем им интереснее, особенно некоторым.
Нельзя ведь жить и ничего не пытаться сделать, просто нельзя!
МАТЬ (торопливо проходит на кухню, восклицает радостно). Успела! (Осторожно, чтобы не брызнуть на платье, встряхивает таз с вареньем, убавляет газ на плите.)
ДОЧЬ (вбегает). Мама!
МАТЬ. Светуленька! (Разглядывает ее, как всегда, придирчиво.) Что ж ты так загорела… Сколько раз говорю, не подставляй лицо солнцу… Ах ты, девочка моя… Излишний загар грубит тебя, простит…
ДОЧЬ. Так грубит или простит?
МАТЬ. Ах, Светка, Светка…
Я думала, в этом году ты не пойдешь в поход.
ДОЧЬ. Да уж, поход. Только до Никольского и дошли, стоило сыр-бор разводить.
МАТЬ. Снимай пену с краешков и клади сюда, на блюдце.
ДОЧЬ. Обычно мы до Уголков идем, там у нас избушка заброшенная, традиционное место.
Восемь лет как школу кончили, ни одного слета не пропустили. Я вот видишь откуда приехала.
Знала бы, тоже бы не стала расшибаться. Сто пятьдесят километров по проселку в грузовике.
На этот раз многие не явились.
А ты, мам, чудесно выглядишь. Правда. (Небольшая пауза.) И брошка какая-то новая, дорогая, наверное.
МАТЬ (смеется негромко). Это отец. У нас же – забыла? – серебряная свадьба в этом месяце. Да, двадцать пять лет. А вот еще, кольцо обручальное, ты тоже не видела. Тогда, в сорок третьем, нам не до того было, да и не принято было тогда. Не носили обручальных колец, если не верующие, конечно. А теперь, ну ты погляди,
