с Людкой плыли, обнявшись, в чёрном море томливого южного воздуха. Водка и звёздное небо разбудили в них сентиментальность. Людка рассказала про своё первое замужество, а Костик – историю его последней, печально завершённой любви к столичной девушке Любе.
Их общая на тот момент путеводная звезда сквозь незнакомые кварталы вывела их прямо к пригостиничному скверику.
Они сидели на уединённой скамейке под какими-то неведомыми деревьями и снова он балдел от запаха её волос, от формы её губ, от чуть надтреснутого печального голоса хлебнувшей от судьбы женщины.
– Ну почему ты родилась в Херсоне? – шептал он в промежутках между поцелуями. – Я ведь знаю, мы с тобой больше не увидимся.
– Ты приедешь ко мне.
– А ты меня пустишь?
– Тебя, такого, и не пустить?
– Значит, пустишь? – он расстегнул сафари и поочерёдно целовал её груди.
– Если ты приедешь.
– Чёрт, как ты мне нравишься, мне всё, всё, всё нравится в тебе, всё, кроме имени.
– Мне тоже не нравится моё имя. А как бы ты хотел меня назвать? Любой?
Он чуть было не ответил утвердительно, но вовремя спохватился и назвал несколько других имён. Какая там Люба, когда рядом с ним была теперь Его Женщина, единственная в мире женщина, которую он не смог бы обидеть, которой он не смог бы изменить, нагрубить или соврать.
Он без прежнего энтузиазма думал о том, что это почти неземное создание придётся тащить в постель, чтобы низвести до уровня просто добытой на ночь самки и кончить утром головной болью, тяжёлым запахом изо рта и холодным безрадостным расставанием навсегда.
Нет, их роман, так красиво начавшийся, не имел права на бесславный конец, их роман теперь должен был жить вместе с ними, долго и счастливо.
Оттягивая момент неизбежного уже расставания, Костик до конца расстегнул голубое сафари и изучал на вкус её тело.
– Ну ты совсем раздел меня, – шепнула Людка. – А если кто-нибудь появится?
– Все давно уже спят, даже самые развесёлые из местных, но ты права, – сказал Костик, застёгивая её оперение. – Пошли, я провожу тебя.
Они поцеловались в последний раз под дверью её номера.
– Увидимся за завтраком, – шепнул Костик.
– Не опаздывай, я в восемь должна уже быть в автобусе, – шепнула в ответ Людка.
Костик чистил зубы, когда появился напрочь вылетевший у него из головы Пит, злой и возбуждённый.
– Ты Людку трахнул?
– Нет. А ты свою казашку?
– Тварь, смылась.
– Ты, наверное, начал прямо на улице?
– Да нет, приблуда… А где Людка?
– У себя.
– Какой у неё номер?
Надо было, конечно, соврать, что не знает, но слишком уж красивым для такого низкого поступка было потопившее тогда Костика чувство.
– На втором этаже, прямо над нами.
Обессиленный
