По окончании этой встречи меня ждет бутылка «Джек Дэниелс». Неделя выдалась непростая, и я собирался как следует оторваться, напиться и отрубиться.
– Вы по-прежнему пишете музыку?
Я заложил руки за голову.
– Не-а.
Льюис склонил голову набок:
– Я вам не верю.
Я весь напрягся и огрызнулся:
– Верьте, во что хотите.
– Я имел в виду, что, на мой взгляд, вы не смогли бы перестать сочинять. – Он постучал себя по виску указательным пальцем. – Неважно, как сильно мы хотим избавиться от этой потребности, она никуда не исчезает.
Он сцепил руки в замок и положил на стол.
– Даже когда я доводил себя до ручки выпивкой и наркотиками, то продолжал сочинять. – Он улыбнулся, но в его глазах не было веселья, только печаль. Я вполне разделял его грусть. – А за время реабилитации написал целую симфонию. – Вымученная улыбка исчезла с его лица. – Даже если вы по какой-то причине ненавидите музыку, эта же самая причина может подтолкнуть вас к созданию великого произведения.
– Глубокая мысль, – проворчал я.
Льюис заметно приуныл. Я снова вел себя как последняя сволочь, но на этой неделе чаша моего терпения просто переполнилась. Я устал и чувствовал себя выжатым как лимон.
Мне требовалась чертова передышка.
Забавно. Не знаю, то ли из-за присутствия Льюиса, то ли по какой-то другой причине я вдруг подумал об отце: узнай он, как я тут выделываюсь, это разбило бы его сердце.
«Вежливость ничего не стоит, но приносит много, сынок. Всегда будь любезен с теми, кто хочет тебе помочь».
Вот только отца больше нет рядом, и я справлялся с его смертью единственным известным мне способом. Я снова посмотрел на часы:
– Теперь я могу идти?
Льюис сделал то же самое, вздохнул и сказал, когда я уже поднимался со стула:
– Я не пытаюсь читать вам нотации, Кромвель. Я лишь хочу, чтобы вы реализовали свой дар.
Я насмешливо отсалютовал профессору. Ну вот, еще один желающий рассказать про мой талант. Мне и так тяжело было справляться с горевшим внутри меня пламенем, а Льюис и Бонни еще подливали в этот огонь масла.
– Отец видел ваш талант, – сказал Льюис, когда я взялся за дверную ручку.
Тут меня прорвало. Я всем корпусом повернулся к нему и прошипел:
– Еще раз заговорите о моем отце, и я больше сюда не приду. Я и так уже чертовски близок к тому, чтобы свалить из этой вонючей дыры.
Льюис поднял руки:
– Ладно. Я больше не буду его упоминать. – Он встал со стула и подошел почти вплотную ко мне. Вблизи оказалось, что он очень высокий. – Но университет вы не бросите.
Я расправил плечи:
– Да ну? Что вы вообще знаете о…
– Я знаю достаточно, чтобы понять: как бы сильно вы сейчас ни злились, вы не уйдете. – Он широким взмахом руки обвел комнату. – Это ваше поле деятельности, ваша
