покосилась на Грейс, которая вновь погрузилась в молчание. «Если все это напугало даже меня, – подумала она, – то каково сейчас тринадцатилетней девочке!»
– Я считаю, сейчас не самое подходящее время для страшных историй, – возразила она.
– В таком случае как насчет веселых историй? Патологоанатомы умеют травить анекдоты – из области черного юмора.
Маура понимала, что ему хочется скоротать время до утра, чтобы не думать о пугающей пустоте вокруг, но она не была настроена на веселье.
– В моей работе нет ничего смешного, – ответила она, – вы уж мне поверьте.
Все надолго замолчали. Грейс подсела поближе к камину и смотрела в огонь.
– Лучше бы мы остались в гостинице. Мне тут не нравится.
– Мне тоже, милая, – сказала Элейн. – На меня этот дом ужас наводит, аж мурашки по коже.
– Ну, не знаю, – вмешался Дуг, умевший во всем находить хорошее. – Дом крепкий, добротный. Он многое может рассказать нам о людях, которые в нем жили.
Элейн ответила презрительной усмешкой:
– И страдали отсутствием вкуса, если судить по мебели.
– И по еде, – добавил Арло, указывая на пустую банку из-под свинины с фасолью.
– Однако ты уминал ее за обе щеки.
– Заметь, Элейн, в экстремальных условиях. Чего не сделаешь, чтобы остаться в живых.
– А вы видели одежду в шкафах? Клетка с полоской да воротнички под горло. Одежда первопоселенцев.
– Погоди-ка, погоди-ка. Я уже мысленно рисую портреты этих людей. – Арло прижал пальцы к вискам и нахмурился, как брахман, пересказывающий свое видение. – Я вижу…
– «Американскую готику»![4] – подсказал Дуг.
– Нет, «Деревенщину из Беверли-Хиллз»![5] – сказала Элейн.
– Эй, мамуля, – заговорил Арло, растягивая слова. – Подай-ка мне еще плошку этой бельча-атины…
И трое старых друзей расхохотались. Их веселье подогревалось выпитым виски и возможностью безнаказанно посмеяться над людьми, которых они и в глаза не видели. Маура даже не улыбнулась.
– А вы что видите, Маура? – спросила Элейн.
– Ну же, ну, – подзуживал Арло, – присоединяйтесь к игре. Кто, как вы думаете, эти люди?
Маура оглядела комнату с голыми стенами, единственным украшением которой был портрет темноволосого мужчины с гипнотическим, устремленным ввысь взглядом. Здесь не было ни занавесок, ни милых безделушек. А книги все до одной – практические пособия. «Ремонт дизельного двигателя», «Основы слесарного дела», «Руководство по домашней ветеринарии». Женщина не была здесь хозяйкой, это не женский мир.
– Всем тут управлял только он, – сказала Маура. – Супруг.
Остальные заинтересовались, надеясь услышать продолжение.
– Видите, какое все холодное и практичное в этой комнате? Нет даже намека на женское присутствие. Как будто ее не существовало, как
