и в самую глубь омрачённой субстанции пролилась «божественная кровь», и почему к человеку и его крови обращена подлинная Евхаристическая Тайна, быть может, более запредельная, нежели то, что обыкновенно подразумевают под выражением «тайна евхаристии»».[141]
Отпечаток в крови, как утверждал Тамо, неизгладим, поэтому его практически невозможно стереть у тех, кто был отмечен деяниями, совершёнными в своей крови и посредством неё; у девиантных родов именно кровь объединяла человеческие души.[142]
Обладатели сей «особенной крови» люциферианского происхождения и в самом деле выполняли миссию, заключавшуюся в том, чтобы заставить как можно большее количество людей примкнуть к своему лагерю.
Так были созданы соответствующие структуры, к примеру, тайные общества и секты с постоянно меняющейся и никогда не бывающей стабильной организацией, в коих за «внешним кругом» следуют другие, всё более «внутренние», где в самом средоточии «достойнейшие» кандидаты оказываются связаны кровным договором с некой «разумной сущностью», наделяющей их определёнными способностями, одной из характерных черт коих является преходящий характер. Если «посвящённый» совершает проступок, не важно какой, то обретённые прежде способности утрачиваются, что является неопровержимым доказательством того, что оные полномочия были добыты не им самим, но даны «разумной сущностью», с каковой он заключил договор и которая питалась его жизненностью.
Сии сущности есть не кто иные, как падшие ангелы и их приспешники, и именно кровный договор позволяет им «заражать» род человеческий – значительная часть коего будет всего лишь служить их выживанию – и черпать, в качестве питания, его жизненную силу.
Жан Маркес-Ривьер по этому поводу писал, что «скрытое стремление человека к Божественному проявляется неосознанным и невежественным образом в желании чуда и в доверии, оказываемом всем главам сект, всем тем, кто считает себя способным возвысить человека и избавить его от ужаса пред жалким существованием и борьбой за жизнь.
О рассудительности в таком случае говорить не приходится, так как жизненное и ментальное начала пребывают в подобных ситуациях в бездействии. Доверчивость и вера наиболее часто используются существами недостойными на благо жизнеспособных сущностей, постоянно жаждущих укрепить и расширить своё господство над человечеством. Сущности такого плана носят различные имена, упоминать кои в данный момент мне представляется совершенно бесполезным, и обладают определёнными способностями: влияют на стихии (дождь, град, гром), материализуются при располагающих к тому условиях и совершают некоторые феномены, связанные с одушевлением. Их сознание крайне рудиментарно и затуманено. Они пытаются либо обеспечить себя почестями, подношениями и властью над людьми, либо просто «насущно» довольствоваться человеческим дыханием. Ложь –
Argos (Georges Tamos), «Du sang et de quelques-uns des ses mystères»,
Питер Дэвидсон [Один из основателей британоамериканского оккультного ордена «Герметическое Братство Луксора» (1842-1916). – Прим. пер.], претендовавший на обладание исчерпывающими сведениями относительно данной тематики, приводил отрывок из Порфирия о вызываниях душ посредством испарений крови, в принципе одобряемых автором, который всё же указывал на «злоупотребления этим знанием среди колдунов». Отрывок таков: «После физической смерти душа остаётся соединённой с телом благодаря странной привязанности и общности, тогда как две более сокровенные сущности с большей готовностью разлучаются с плотью. Мы замечаем, как души в немалом количестве парят вокруг нас, близ своих мёртвых останков. Более того, мы видим, что они пребывают в нетерпеливых поисках останков чужих тел, в особенности останков с пролившейся кровью, от испарений коей у них на короткое время могут пробудиться некоторые способности, присущие живым существам. К несчастью,
