так сложно ее успокоить, сказать…
– Что сказать? – рявкнул он, и темнокожий замолчал, поджав губы. – Что она мне нужна для шантажа ее отца? И я прибрал ее к рукам только потому, чтобы она не досталась агентам ровно для той же цели? – Сказать это вслух значило много. Звучало, как-то самое дно, от которого можно и оттолкнуться, только… зачем?
Фейс хмуро молчал.
– Мы все хотим, чтобы это закончилось, помнишь?
– Ты хочешь быть с этой девочкой! – темнокожий ткнул пальцем в двери.
– Хотеть девочку и хотеть быть с девочкой – разные вещи, – зло оскалился.
Фейс опустился на стул и, кажется что-то еще говорил, только он не слышал. Смотрел на изображение с камер в комнате Элль.
Девушка лежала в кровати, шторы на окнах были задернуты.
– Киран!
Пришлось отвлечься и поднять глаза от монитора ноутбука:
– В агенстве какая-то тварь, которая слила Фрейдли, Фейс. Они знали, что старик прячет Элль, Мейсон уже приехал по горячему. Если Фрейдли знал, что за ним следили, какого черта не сказал! – стукнул раздраженно по столу.
– Не хотел, чтобы ты погряз в этом по уши! – процедил Фейс.
– Я тебя не держу, я уже говорил, – возразил спокойно.
– Да пошел ты! – и Фейс ушел из кухни, вскоре громко хлопнув дверьми в коридоре.
Ничего, казалось, не дрогнуло внутри. Он вернулся за стол, только как ни старался, все равно возвращался взглядом к ноутбуку. Элль не шевелилась, и это нервировало. Он машинально собрал и разобрал пистолет два раза, перед тем, как опомнился, что не может ни о чем думать, кроме девчонки.
Мысленно выругавшись, он поднялся и поплелся к печке, на которой так и осталось стоять холодное молоко.
Глава 7
Я пролежала в кровати несколько часов, глядя на тихую жизнь, едва заметно проходящую мимо, ступающую солнечными лучами по сочной яркой траве и щербатой шоколадного цвета плитке. Лучики даже каким-то образом извернулись и проникли в комнату, сгущая мой внутренний сумрак, но подойти ближе так и не решились.
Когда позади вдруг раздался щелчок открывающейся двери, я вздрогнула, закрыла глаза и затаила дыхание. Послышались шаги, потом стук подноса, и Киран замер. Я не видела, но чувствовала каждое его движение, будто комнату затянули невидимые нити натянутыми нервами. Киран смотрел на меня, я чувствовала его взгляд и тлела под ним, как спичка. Пальцы судорожно цеплялись за простыни, в груди разрастался ком липкого страха.
Когда он хлопнул дверью, думала – ушел, но тут же услышала быстрые шаги в мою сторону. Следом прогнулся матрас, а я взвилась пружиной и угодила в его сильные руки. Он быстро скрутил меня, заглушая агонию, позволяя лишь всхлипывать и дрожать, и прижал к себе спиной, укладываясь со мной на кровать.
Ни слова не произнес. Обуздал мою дрожь, зарылся лицом в макушку и замер, согревая. Скользнул пальцами между моими и сжал. И мы оба замерли вместе со всем миром.
