очень плохо, только в лицо, а при личном знакомстве он на меня произвел исключительно хорошее впечатление. С ним просто, по-настоящему приятно общаться – а это так важно…
Если я правильно поняла тебя, папуль, то мне с деловой точки зрения нужно быть в Москве в середине ноября. Если это так, то меня это устраивает значительно больше, чем начало октября, по целому комплексу обстоятельств, весьма веских, и снимает ряд сложностей, которые до сих пор были, словно вылезшие пружины в матрасе, предметом ночных беспокойств. Очень волнуюсь, что скажут о работе, которую вы уже получили от меня. Нисколько не сомневаюсь, что она нуждается еще в доработке, но ведь это 1-й вариант. Труда я на него положила уже много, честно. Хочется мне максимально, что можно, сделать здесь до отпуска. Это задача, нужно ее только выполнить.
Сегодня на этом party по поводу Танака встретили с Женей несколько знакомых (один из них был даже в президиуме; другой – вице-президент First National City Bank – второго по величине банка после Bank of America – и его жена; третий – знакомый по Лос-Анджелесу, тоже президент какого-то общества, кажется World Business Center и т. д.).
Получила письма от Калерии Макс., Тамары нашей, Матвеевой Г.С., Майи Моисеевны – все такие трогательные, что жить становится легче.
Написала вам безумно сумбурное письмо, после вашего сообщения никак не могу сосредоточиться. Еще раз умоляю вас не изнурять себя беспокойствами обо мне, так как я действительно очень осторожна во всем, что зависит от меня, от нас с Женей вместе. Когда же я вас наконец обниму!..
Целую вас, мои миленькие. Будьте у меня умничками, берегите себя. Привет все знакомым, всем-всем. Еще раз целую.
От Жени привет (я сейчас пишу вам письмо, а он все еще работает, хотя уже очень поздно).
Здравствуйте, мамусик и пэпик!
Мое игривое приветствие вовсе не отражает настроение и состояние, так как вчера 17 августа была долгожданная почта и я не получила ни одного письма. Хотя я не одинока, по всей вероятности, предназначенные мне письма и многим другим из консульства завалялись в посольстве. Но осознание всех этих обстоятельств не могло полностью нормализовать мое и Женино состояние, поэтому вечером мы все же позвонили в Сочи, тем более что из Сочи писем давненько не было. П.И. сказал, что накануне нашего звонка говорил с вами и у вас как будто все нормально. Обещал Жене позвонить в Москву и все рассказать вам о нашем разговоре.
Чем я сейчас занимаюсь – пишу параграф по научно-техническому сотрудничеству, намечаю в августе (конец – 31 число) закончить его. Работается не очень интересно, так как чувствую, что перегружена фактическим материалом, а по части собственных выводов и рассуждений туговато у меня в связи с умственной дистрофией (это просто у меня такой период последнее время наступил). Общее состояние коротко можно охарактеризовать фразой из студенческой песни: “Мама! Я хочу домой” (исполняется фраза в стиле вопля). И опять-таки не потому, что мне плохо, а потому
