Услада по его настоянию приберегла на потом. Медоедка-то на троне, конечно, неприятно, но отверженная – совсем другое. Новость взбудоражила бояр и рокотом голосов пронеслась по зале. На то и расчет. Без внезапности никак, ибо перегорят, остынут и не сумеют выступить супротив. Вот только не все поддались власти толпы.
– Ты чего несешь-то? – Гордей – второй советник князя, встал напротив Путятия. – Говори, да не заговаривайся. Отверженную за версту видно. Святош… Святослав не ошибся бы.
– Отчего же целый хутор от проказы полег? – бояре с интересом следили за перепалкой двух советников. О задумчивом князе все как-то позабыли.
– А то без отверженной проказы не бывает? – второй советник не уступал статью самому князю. А вот серебра в волосах поболи будет. Да и хвост, стянутый кожаным шнурком, короче.
– Шаман ее изгнал за нарушение заветов Зверя! – Путятий размашисто начертал знак, загоревшийся зеленым пламенем в полумраке залы: – Вот тебе знак Зверя. Не вру!
Стихшие перешептывания, хлынули с новой силой. Знак Зверя – это серьезно. Тот за ложь и покарать может. Знак горел, первый советник стоял, а князь не спешил опровергать сказанное.
– Отверженная не может быть княгиней, – робко заметил один из бояр.
– Гнать отверженную! – поддержал другой.
– Гнать пока проказу не навела!
Игидар молча поднял обе ладони. Крики стихли на полуслове.
– Отверженную нельзя гнать. Хутор уже прогнал! Хотите повторения? – веско обронил он, и толпа растерянно смолкла. Гнать нельзя. В княгини нельзя. Чего делать-то?
– Молодцы, отверженную на трон посадить собрались, – не сдержал горечь Путятий.
– Нельзя на трон! – заволновалась толпа. Князь вновь поднял руки и почти ласково вопросил:
– В Варнаграде объявлен праздник? Иль я объявлял о том, что нашел суженную? – раздались смущенные покашливания. Не было подобных речей. Ни разу. – Так с чего мои бояре верят досужим бабьим сплетням? Ладно Путятий, общество Услады до того ядовито, что немудрено заразиться. Неужто и вы поверили речам вздорной девицы?
Толпа молчала, переглядывалась и наотрез отказывалась признаваться в том, что окончательно запуталась в разборках советника и князя.
– Гнать отверженную нельзя. Она от обиды много дел наворотить может, – поддержал Игидара Гордей. – Да и нет на ней самой проказы. Такое не скроешь.
Толпа с облегчением вздохнула и начала на перебой виниться. Шутки сменялись смешками, да все больше хохм летело в Путятия и Усладу. Гроза миновала. Почти. Игидар отлично понял, что главного дочь первого советника таки добилась. Он рассеянно отвечал на извинения и, прищурившись, изучал второго советника. Хороший ящер верный. То, что надо. А первому советнику недолго таковым быть осталось.
Много позже, когда бояре разошлись, а споры стихли, князь вызвал Усладу все в тот же тронный зал, где ненароком из-за
