ни к чему.
– Не хочу, чтобы ты уезжала. – Приблизился вплотную.
Смотрел в глаза, оставляя без возможности отвести взгляд. Ребром ладони нежно, почти невесомо провел по щеке, вынуждая поддаться ласке. До боли хотелось простых, нормальных отношений – заботы, спокойствия, романтики и любви, сдобренной страстным, острым сексом. Такими отношениями грезила где-то в глубине души, но не верила в их существование. После всего того, что приключилось, оптимист во мне неизбежно умер, вывесив над крепостью белый флаг.
– Может быть, сначала обдумаешь все как следует? – губы совсем рядом, едва касаются, словно проверяют реакцию, ожидая одобрения.
– Обдумаю… – словно и не я отвечала, и будто даже голос чужой.
Предвкушала поцелуй, желая забыться, провести толстую черту, за которой останется самая главная проблема. Жаль, что прошлое нельзя стереть безвозвратно.
Прикрыв веки, ждала весомого касания, но вдруг услышала голодное урчание. Ощутила его в тот же миг, а вся романтика в секунду слетела, сменяясь яркими пятнами стыда на щеках. В такую конфузную ситуацию могла попасть только я. Даже глаза открывать не хотела, предполагая, что увижу насмешку.
– Кто-то проголодался. – Тембр голоса не изменился, оставаясь таким же бархатистым. – Ты не завтракала?
Вопрос прозвучал на порядок строже. Растерялась немного от резкой перемены.
– Совсем не было времени.
– Плохо. Питаться нужно вовремя. Завтрак – это важнейший прием пищи, а время уже обеденное. Пойдем на кухню, побалую тебя картофельной запеканкой.
– Мама готовила? – спросила о важном, чтобы сразу понять, живет ли здесь еще кто-либо.
– Моя мама умерла несколько лет назад. Если для тебя это важно знать, то живу я здесь один.
Раскусил сразу, зараза. Да, хитростью я никогда не отличалась, что неизбежно не шло на пользу моей жизни. Ну, зато получила ответ, который позволил расслабиться чуть больше. Что ж, откровенность за откровенность.
– А моя – несколько недель назад. Прости, если задела твои чувства.
Столовая и кухня были одним светлым помещением. Только мебель имела темный цвет – что-то ближе к глубокому вишневому. Стояла и не знала, чем себя занять.
– Не задела. Все давно прошло. Прими мои соболезнования. Представляю, как тебе тяжело. – Снова взял за руку.
Нравились тактильные ощущения? Или просто пытался поддержать? Пока не понимала.
– Уже легче. Мне помог один человек, хотя смерть близких всегда оставляет осадок. Мы редко виделись и созванивались. Жизнь так разделила.
– Понимаю. Мои отношения с отцом в последнее время тоже оставляют желать лучшего. Ну, не будем о грустном. Между прочим, я готовил сам. – Коварно улыбнувшись, достал из холодильника стеклянную форму, закрытую фольгой. – Уверен, такого шедевра ты еще не ела!
– Хвастун! – не могла не улыбнуться в ответ. – Давай хоть на стол накрою?
Рядом с ним не ощущала
