в виде постояльцев сделать это сложно, и отправляла всех по соседям. Вот так и продала мне свободный дом. Но мне сказала, что я могу брать постояльцев по своему желанию, но внаглую вот так пихать мне их не имеют права. Я уточнил у Никитина об этом, и он подтвердил, однако проблемы с жильём из-за беженцев поднялись на такую высоту, что сейчас уже у хозяев их желанием не интересуются. Силой заставляют. Ну-ну, посмотрим. У меня не общежитие и не ночлежка.
А портфель с вещами и документами я достал, и он был в норме, даже ничего не отсырело. Теперь у меня свой хирургический инструмент, тестер и разные рабочие инструменты, всё было на месте, даже книги.
По поводу поиска амулетов пока ничего не скажу, беглый осмотр ничего не дал, а на вдумчивый у меня не было времени.
Сегодня, в понедельник, я выгнал машину со двора и отвёз довольную Анну до места службы, всё же наш дом был далековато, в трёх километрах, на трамвае полчаса ехать, да ещё с пересадкой. Но сегодня я решил шикануть и отвезти её, тем более погода снова ухудшилась, шёл снег вперемешку с дождём, и моё предложение жена приняла в охотку. Но от машины придётся избавляться, мне был неприятен интерес участкового, которого я дважды засекал на нашей улице, будто случайно там прогуливающегося. Добравшись до госпиталя, я поцеловал жену и предупредил, что вечером встречу её и сопровожу домой, нечего ей в темноте в одиночку по улицам Москвы топать, но встречу без машины, мол, её вернуть нужно.
И сейчас мой путь лежал к сыну одного коллекционера, который, как мне стало известно, распродавал коллекцию покойного отца. Она ему без надобности, в отличие от денег. Вот и посмотрим, может, я что пригляжу? Надо только по пути заехать на Главпочтамт, жена попросила. Она потеряла связь с семьёй: они снялись с места, она почту поменяла – вот так и потерялись. Осталась одна надежда: они догадаются отправить на Главпочтамт письмо до востребования. Ранее Анна ходила сюда в течение двух месяцев раз в неделю, теперь я это буду делать. И сейчас работница почты, проверяя пачки писем, вдруг действительно нашла нужное среди свежих. Значит, семья Анны в порядке. Они жили в Севастополе, мать у Анны тоже врач, была призвана на службу. Есть ещё сестра Дарья шестнадцати лет. Это единственные родные моей жены, и всё последствия Гражданской войны, поэтому мать очень о дочерях переживала. Мне письмо не выдали, и я уточнил у сотрудницы, может ли моя жена его получить, если она сменила фамилию и документы теперь у неё другие? Мне ответили, что нужно лишь свидетельство о браке, где вписана её девичья фамилия. Это свидетельство было дома. Поэтому я решил вернуться домой, а потом заехать за женой: ничего, отпросится на час, ради такого отпустят. А на выходе я был сбит с ног телом, а над головой засвистели пули, впиваясь в дверной косяк здания почты.
– Твою же мать! Не успел с защитой, – только и простонал я, пытаясь сбросить с себя мёртвое тело и достать пистолет из кобуры.
Самое забавное, если тут вообще юмор уместен, что происходящее не
