пытается съесть собаку. Пуля валяется на шинели под каракулями и что-то пишет в старой, все время норовящей свернуться в трубочку тетради. На обложке – фигуристая блондинка с серфовой доской под мышкой вышагивает по залитому солнцем пляжу. Смотреть на блондинку не хочется. И на детские каракули смотреть не хочется. Хочется есть.
Букса ушел с интендантом разгружать грузовик с картошкой. Я хочу смотреть на картошку. Никогда бы не подумал, что однажды буду лежать в подвале и искренне мечтать о картошке, в подробностях представляя, как беру ее из котелка, как чищу, как солю и как ем, зачерпывая ложкой тушенку прямо из банки и запивая кипятком.
– Что пишешь?
Пуля поднимает глаза от блокнота, некоторое время смотрит на меня взглядом человека, который секунду назад был в другом времени и другом месте. Наверное, там было приятно смотреть и на детские каракули, и на блондинок.
– Эй, парень, – машу я рукой, – я тут. Что ты пишешь?
– А… Да так, просто кое-что.
– Просто кое-что?
– Бегун, отвали. Какая тебе разница?
Бегун. Я и правда чертовски быстро бегаю. Может, потому я все еще живой? В студенчестве я выступал за команду института, был неплохим спринтером. На войне ни одна из дисциплин, которые я изучал в институте, мне так и не пригодилась. Только бег.
– Да скука смертная, – вздыхаю я. – Думал, может, почитаешь?
– Может и почитаю. Но не сейчас.
– А когда?
– Когда закончу. Может, через месяц. Или через два.
– Поэму сочиняешь?
– Типа того. О пользе пьянства и вреде моральных принципов. Знаешь рифму к слову «напейся»?
– Побрейся. Залейся. И хоть заимейся. Все равно ни на что не надейся.
– Неплохо. Будет эпиграфом.
Рота «Динго» вот уже две недели отсиживалась в тылу под Дюнкерком. «Динго» под Дюнкерком. Если бы я писал поэму, то назвал бы ее только так.
На линии фронта наступило временное затишье, тревожное и ничего хорошего не предвещающее. Война не любит тишину. Это как лед и огонь. Взаимоисключающие вещи. Если на войне стало тихо, а миром даже близко не пахнет – значит, следует ждать самого дерьмового варианта развития событий.
Но мы сидим глубоко в тылу и стараемся не думать о том, что творится на передовой. Подумаем, когда нас туда отправят. Сейчас есть крыша над головой. Этого достаточно.
Благодаря ежедневным теоретическим занятиям с сержантом Роудом нам известно, что Исламская Коалиция, с которой мы воевали за эту часть Европы, получила ощутимый пинок под зад от десанта Армии Ислама, высадившегося на голландском побережье четыре дня назад. А еще есть сведения, что со стороны Испании идет большой морской караван Зеленых Воинов Пророка, который то ли присоединится к одной из вышеобозначенных армий, то ли собирается атаковать обе. Самое время вроде бы ударить и нам, пока ИК ослаблена. Но командование молчит. А мы отлеживаем бока под Дюнкерком.
И знаете что? Нас это вполне
