долго не мог заснуть. И она тоже. С рассветом деревня пробудилась, задымились костры, женщины доили коз, овощной хореш ставили тушиться на огонь, добавляя для питательности то немногое, что было: кусок курицы, в некоторых хижинах кусок козлятины или ягнятины – мясо было старым, жестким и попахивало. Риса полные миски, но этого никогда не хватало. В хорошие времена ели два раза в день: утром и перед тем, как темнело. У Азаде были деньги, и она платила за их еду. Это не осталось незамеченным. Она попросила, чтобы сегодня в вечерний хореш, который будут есть все домашние, положили целую курицу, и заплатила за нее. Это тоже не осталось незамеченным.
Перед наступлением темноты она сказала:
– Я пойду отнесу ему еды.
– Но, ваше высочество, это неправильно, чтобы вы прислуживали ему, – заявила жена старосты. – Я отнесу миски. Можем пойти вместе, если хотите.
– Нет, мне лучше пойти одной, пото…
– Да защитит нас Аллах, ваше высочество. Одной? К мужчине, который вам не муж? О нет, это будет выглядеть неподобающе, совсем неподобающе. Давайте миски, я отнесу еду.
– Хорошо, спасибо. На все воля Аллаха. Благодарю вас. Вчера вечером он говорил, что у него жар. Это может оказаться чума. Я знаю, что неверные носят в себе злые болезни, к которым мы не привыкли. Я только хотела избавить вас от возможных страданий. Спасибо, что вы избавили меня от этого.
Вчера вечером все в доме видели покрытое по́том лицо неверного. Всем было известно, какой злой народ эти неверные, большинство из них поклоняются Сатане и сами колдуны. Почти все тайно считали, что Азаде была околдована, сначала Рыжим Ножом, а теперь вот диверсантом. Жена старосты молча протянула миски Азаде, и та пошла через деревню по снегу.
Сейчас она смотрела на него в полумраке хижины, в которой окном служила дыра в стене, без стекла, почти полностью прикрытая куском мешковины. Воздух был тяжелым от запаха мочи и отбросов из джуба снаружи.
– Ешь, ешь, пока горячее. Я не могу оставаться долго.
– Ты в порядке? – Перед ее приходом он лежал под единственным одеялом, полностью одетый, и дремал, но сейчас сидел, скрестив ноги и внимательно глядя на нее. Жар немного спал благодаря лекарству из его аптечки, но вот желудок был в расстройстве. – Выглядишь ты так себе.
Она улыбнулась:
– Ты и сам выглядишь не лучше. Я в порядке. Ешь.
Он был очень голоден. Суп оказался жидким, но он понимал, что для его желудка это даже лучше. Новый спазм начал подниматься в животе, но он сдержал его, и тот прошел.
– Как думаешь, тебе удастся от них ускользнуть? – спросил Джонни между полными ложками, стараясь есть медленно.
– Тебе удалось бы, мне – нет.
Проведя весь день в полудреме, чтобы набраться сил, Джонни попробовал составить план. Один раз он вышел и зашагал прочь из деревни. Сотни глаз приковались к нему, все наблюдали за ним. Он дошел до края деревни, потом вернулся назад. Но старый пикап он заметил.
– Как насчет грузовичка?
– Я
