фразы.
– Шлюха, – решил помочь я.
– Передай ей, пусть уберет волосы как полагается.
– А разве шлюхам полагается заплетать волосы? – осведомился я. – Большинство из тех, с которыми мне довелось забавляться, предпочитали распускать их. Впрочем, есть в Глевекестре одна чернявая, которую епископ Вульфхерд любит нагибать, когда его жены нет в городе; так вот та укладывает их вокруг головы, как веревки. Он заставляет ее сначала заплести косы, а потом требует…
– Хватит! – оборвала меня она. – Передай своей женщине, пусть хотя бы попробует выглядеть прилично.
– Моя госпожа, можешь сказать ей это сама. И добро пожаловать в Сестер.
Она опять нахмурилась, потом слезла с Гаст. Этельфлэд ненавидела Эдит, брат которой пытался убить ее, и наверняка имела основания питать к девушке подобное чувство, но все же большей частью оно объяснялось тем, что Эдит делила со мной ложе. Этельфлэд также недолюбливала и Сигунн, много лет бывшую моей возлюбленной, но истаявшую в горячке две зимы назад. Я плакал по ней. Этельфлэд тоже была моей возлюбленной и, возможно, являлась ею до сих пор, хотя в столь кислом расположении духа больше походила на моего врага.
– Все корабли потеряны! – воскликнула она. – И около тысячи норманнов засели в полудне пути отсюда!
– Теперь уже две тысячи, – поправил я. – И среди них по меньшей мере с сотню бешеных в бою ирландских воинов.
– А ведь этот гарнизон поставлен здесь именно для того, чтобы подобного не случилось! – прошипела Этельфлэд.
Сопровождавшие ее попы с укором посмотрели на меня. Священники почти всегда были рядом с ней, но сегодня их казалось больше чем обычно. Тут я вспомнил, что уже буквально через несколько дней праздник Эостры и нам предстоит дружно возрадоваться рукоположению смиренного, вечно улыбающегося Леофстана.
– И что мы будем с этим делать? – резко спросила Этельфлэд.
– Понятия не имею, я ведь не христианин, – напомнил я. – Наверное, вы запихнете бедолагу в церковь, усадите на престол и разразитесь обычными руладами?
– Ты это о чем?
– Честно говоря, я все равно не понимаю, зачем нам понадобился епископ. У нас нахлебников и так хватает, а тут еще этот придурок Леофстан приволок с собой половину убогих в Мерсии.
– Что мы будем делать с Рагналлом! – рявкнула она.
– А, ты про него! – Я сделал вид, что удивлен. – Ничего, разумеется.
– Ничего? – Этельфлэд вытаращилась на меня.
– Ну разве ты что-то придумаешь? – предложил я. – У меня не выходит!
– Боже правый! – прошипела она, потом вздрогнула, когда с порывом ветра на улицу обрушился заряд холодного дождя. – Поговорим в главном доме. И приведи Финана!
– Финан в дозоре, – отозвался я.
– Слава Всевышнему, что хоть кто-то тут занят делом, – буркнула Этельфлэд и зашагала
