может обострить ситуацию просто так, ради движухи. Меликян будет искать выходы на Торгово-промышленную палату, делать предъявы Омельченко, но это всё мертвому припарка. А тут он вспоминает, что рядом есть этот же самый Вировлянский, с которым по-любому придется договариваться. Вот и может подумать Меликян наш Георгий, что, заключив сделку с серпуховскими, он может запросто, ну, как бы сказать мягче…
– …интенсифицировать…
– …оно самое! Интенсифицировать переговоры с Вировлянским и потребовать пересмотра контракта под гарантии банка. А банк, учитывая идеальную кредитную историю Меликяна, даст ему закладную за милую душу! Вот и получится, что серпуховские будут ходить в офис к Михал Эдуардычу не токмо уговаривать шаромыжничать за одну треть от квартального прибытка, но и станут просить быстро переделать лицензии якобы под новые ГОСТы.
– Это всё ежу понятно, Настя, – устало отвечал Игнатов, – но ты лучше меня знаешь, что никакими картами из правой колоды, никакими заверениями Вельяминова, никакими плясками могиле Беседина мы не оценим вероятность реальной опасности для Вировлянского. Потому в наших силах только одно – сверять, сравнивать, оценивать, предупреждать Михаила Эдуардовича. Делать первый шаг – опасно, потому что потом Вировлянский нас же обвинит в сговоре с серпуховскими, повесит на нас расходы по обслуживанию терминалов оплаты и получит возможность переметнуться к Станюкевичу для сдерживания Гарбуза. Тогда Станюкевич обрастет еще несколькими щупальцами, которыми легко можно опутать как Вельяминова, так и Кршиштановского. И тогда ни Платов, ни Рябко не смогут вывести свои доли через фирмы-однодневки в Черногории.
– Смогут, – уверенно сказала Драгомарецкая. – Я уговорила обоих на процент с обнала. Подключайте Шарафутдинова.
– Ну ты, Настя… Еще так будешь работать лет пять, прибавлю зарплату… – усмехнулся Игнатов с явным восхищением в голосе.
– Я еще лет пять так поработаю, обещаю. Деньги меня не интересуют. По крайней мере, маленькие. Лучше закажите уже у Мокшина новую химическую посуду. С этой я уже намучилась. Ну, правда, пожалейте рабу Божью Настасью.
– Не буду, – отрезал Игнатов.
– Тогда я за сделанную химозу не отвечаю. Вы сейчас на Крестовский, смотреть за Сулаквелидзе?
– Нет, сейчас я на Дунайский, там сегодня мужичок от пули околел, буду навязываться безутешной вдове.
– Кто подсобил? Елдышев?
– Нет, Барабаш.
– Он – дебил. Зачем Вы с ним связываетесь опять?
– Интерес мой не в том, чтобы еще один заказ взять, а в платочке «М.М.В.» и вырванных странницах в бумажнике.
– Шутите?
– Уф… Настя, почему «шутите»?
– Это вообще не компетенция Барабаша по определению, этим
