грезила тем, что отгрызу поганую голову этого монстра и сфотографируюсь с ней, чтобы помнить об этом всю жизнь: «О, это будет самым большим торжеством в моей жизни! Я буду кричать от счастья, когда, наконец, сделаю это!» Десятки раз я представляла, как держу его отгрызенную голову, как все признают мою правоту, мою непобедимость. Мне нужна была лишь небольшая помощь, совсем небольшая…
– Но Дилан прав: ты беременна. Это опасно. – сказала Ирма. Это были слова этикета, то есть те, которые должны прозвучать ради приличия, но никакой силы не имеют.
– Я не успокоюсь, пока не убью Филина. И никто не сможет нормально жить, пока он не сдох! У меня есть это… – я достала из сумки чудом спасённый дневник Ларисы. – Украла у Филина, он держал его у себя на столе, видимо, часто перелистывал. Должно быть, память о невесте до сих пор не даёт ему покоя. Мы можем воспользоваться его слабостью.
– Ты хочешь, чтобы я помогла тебе?
– Да. – я решила прямо во всём признаться ей. – Мне нужна виза, деньги и твоё присутствие рядом.
– Я… я не знаю… я постараюсь тебе помочь. Но я должна сообщить об этом наверх.
– Нет! В клане предатель. Возможно, даже не один. Никто больше не должен знать.
– Почему ты так думаешь? – насторожилась Ирма.
– Потому что Филин ещё за несколько дней знал, что за мной придут, поэтому заминировал дом и уехал буквально за полчаса до прибытия отряда из клана. Это не может быть совпадением. У него в охране было два полуволка, и я уверена, что остался кто-то ещё.
– Мне… надо подумать. – сказала Ирма, но Ларисин дневник взяла.
Я выдохнула. Ладно. Пусть думает.
О чём она думала, мне было непонятно, но при завтрашнем разговоре она всё-таки открыла мне некоторые детали (но об этом позже).
Вскоре мы разошлись по домам. Ирма заметно погрустнела, как будто я повесила на неё свою ношу. Я чувствовала, что запустила механизм, который скоро выстрелит.
Дома меня уже ждал Дилан, он снова принял спокойный сосредоточенный вид, сидел и работал.
– Ты задержалась. – недовольным тоном констатировал он.
– После больницы я ходила гулять с Ирмой. Она скоро уедет, время пролетело очень уж быстро… – всё сказанное было правдой, в которой содержался тонкий намёк на то, чтобы съездить в Австрию, в гости к Ирме.
– Когда ребёнок подрастёт, сможешь навестить её.
«Чёрт! Неужели меня так легко раскусить?» – выругалась про себя я.
– До этого ещё дожить надо.
Ответа не последовало, так как Дилан не хотел ругаться со мной, а я как раз была на взводе. Вечером мы занимались делами, каждый своими, после полуночи легли спать.
Я всё ворочалась, давя неприятные ощущения в груди, – похоже, гормональный срыв. Или гораздо проще: мой мозг не мог придумать, как сделать так, чтобы Дилан отпустил меня за границу. Ему даже не обязательно было знать, что я всерьёз
