и показать Дилану домик, облюбованный мной.
Так мы стали первыми жителями охотничьей деревни после прогремевшей в ней войны.
Целый месяц я почти не принимала облик человека, это было самое беззаботное время, какое только могла дать мне моя безумная жизнь. Целый месяц кроме физиологических потребностей мне ничего не было нужно, я просто ни о чём не думала, пока, наконец, не произошло то, что заставило меня вернуться в собственный разум.
Однажды утром мы проснулись людьми. Когда я открыла глаза, Дилан ещё мирно сопел, я прижалась к нему и, не в силах подавить ликование, начала скользить губами по его плечам, шее и лицу. Он вздрогнул и некоторое время приходил в себя.
Я смеялась и плакала.
– Диана… – он крепко прижал меня к себе.
Утро мы провели на нашем ложе из зеленого мха под открытым небом, пока, наконец, я не решилась заговорить.
– Ты поправился, прямо почти толстяк. – заметила я.
Нет, разумеется, моё заявление было лишь шуткой, просто кое-кто заматерел, и это только добавляло ему привлекательности в моих глазах. Наверное, скачок гормонов повлёк за собой столь заметные изменения. Никогда ещё не видела Дилана таким. Словно нам дали шанс познакомиться заново.
– Ты на себя посмотри! – сказал он с довольной улыбкой и озорным огоньком во взгляде, которого я раньше не замечала.
Я уставилась на свой живот: он на самом деле подрос, хотя я снова чувствовала такой голод, как будто у меня чёрная дыра вместо желудка. Подурачившись ещё немного, мы решили вернуться в Нижний Волчок, чтобы опустошить мамин холодильник.
Мы рассудили, что превращаться обратно в волков не будем, поэтому до охотничьей избы добирались через лес пешком. Это заняло почти целый день, но, кто знает, может, в волчьей ипостаси мы забыли бы, куда собирались. Мне хотелось побыть человеком и вдоволь насмотреться на своего любимого мужчину.
– Я почти привык быть волком. Это не так уж плохо. – сказал Дилан.
– Не хотел обратно?
Он задумался, а потом ответил, что всё это время мысли об этом его не посещали, что он был просто животным. Но он рад вернуться.
– Дилан… мы снова можем говорить. Я была такой дурой… Я не знаю, как искупить свою вину перед тобой, и сможешь ли ты меня простить?
– Очень скоро ты повзрослеешь и поумнеешь. – ответил он. – Всё хорошо. Просто впредь делай то, что говорю тебе я.
– Обещаю. Мне так стыдно за то, что я обманула тебя… – я опустила голову, мой голос перешёл в шёпот. – Господи, прости, Дилан… Я опять героически надеялась сделать всё сама, а ты… Как же тебе было больно! Ох, я боялась, что мы не успеем, и ты умрёшь…
– Перестань, это в прошлом.
– Ты меня не ненавидишь?
– Хм. Нет, конечно. Но надеюсь, ты усвоила этот урок.
– Усвоила. –
