олодым человеком.
В различных банках на моих счетах лежали (покоились) семнадцать миллионов долларов с хвостиком – невесть какое богатство, добытое полулегальными способами.
Я был здоров, красив и активен.
Я побывал во многих странах, но так и не освоил иных языков, кроме русского. У меня всегда хватало средств на переводчиков. Знание языков ничто, если не знаешь универсального языка души – которого так и не освоил Вовка Ленин. А в голове моей постоянно самозарождались оригинальные бизнес-планы и социальные проекты. Я их раздаривал направо и налево. Но один, самый грандиозный проект, я вынашивал всю свою сознательную жизнь, и, наконец, решил взяться за его осуществление.
В тот год Москва активно строилась, градоначальничал достославный мэр. Вот я и добился встречи с ним и предложил взглянуть на проект.
Мэр в те времена носил кепку, и, раз взглянув на чертежи, минуты три то надевал эту кепку, то снимал её и мял в руках, то обмахивался ею, словно его атаковали летучие насекомые.
Справившись со своими эмоциями, он, наконец, подозрительно взглянув на меня, спросил:
– Чёрт возьми, всё это грандиозно, но из какого материала можно вылепить такое чудо?
Тогда я достал из сумки небольшой макет и водрузил его на стол. Коснувшись макета пальцами, мэр отдёрнул руку и побледнел:
– Что это?!
Дело в том, что макет имел серый цвет, но от малейшего толчка становился совершенно невидимым.
– Что это за материал? – повторил он вопрос, вглядываясь в пустоту.
– Ноу-хау! – гордо ответил я. – Особые пропорции мела, извести, некоторых щелочей, яичного желтка, костной муки, особой глины, кварцевой пыли и ещё кое-чего. При колебании материал меняет молекулярную структуру и уже не препятствует прохождению частиц света.
– Насколько же он прочен?
– При температуре выше +10 по Цельсию он становится аналогом сверхпрочному бетону. При падении температуры его свойства приближаются к качеству высококлассного каучука. Великолепно сохраняет тепло. Вот заключения специалистов.
– Каковы затраты на его производство? – мэр уже не знал – восхищаться ему или принять меня за прожектёра.
– Пока он очень дорогой, но можно выйти на цифру, превышающую стоимость кубометра бетона всего в десять раз.
– Всего?! – его снисходительная улыбка обеспокоила меня. – Да это всё равно, что строить из чистого золота! Это не к нам, это к военным. Всё, конечно, здорово и впечатляет, но… утопично. А это ваше ноу-хау, – он кивнул на вновь проявившийся макет, – принесёт вам хороший доход, только не торопитесь продавать ваши секреты заграницу.
Тогда я решил нажать на другую «педаль». Я взял обходительного мэра под руку и ласково начал:
– О, великолепнейший и достославный мэр, позвольте мне вас так называть приватно, – он машинально кивнул. – Драгоценейший и величайший мэр великого города, мы оба знаем, что мы смертны. Что после нас останется? Дети? Но какие материальные свидетельства о себе мы им предоставим? Вашими усилиями украсился облик Москвы, восстановлены многие храмы. Но восстановлены, а не созданы. Реконструируются и реставрируются дороги и дома, но нет оригинальной эпохальной идеи. При вашем правлении строятся десятки всяческих зданий, но где-то единственное и неповторимое, чем вы войдёте в историю страны? Конечно, вы рискуете остаться в памяти москвичей церетелиевским Петром, манежной подземкой и Сити-центром. Но вы достойны оставить большее впечатление, о котором мир будет говорить как о первом и последнем мировом чуде, затмившем все семь чудес! Сталин оставил о себе архитектурную память, тот же Никита, а вы?
Мой слушатель на глазах становился всё печальнее и грустнее. А я всё напирал:
– А вы, такой кипучий и самоотверженный, честный и бескорыстный, можете остаться в веках всего одной постройкой, но какой! Нигде в мире не будет такого здания ещё тысячу лет! Туристы со всего света устремятся в Москву, чтобы попытаться его увидеть. А увидеть его будет сложно. Это будет здание-миф, дом-тайна, дом-мираж. Проект и затраты окупятся наплывом туристов, а какая слава для России – я уже и не говорю! А самое главное – строение будет носить ваше имя, и ваши потомки получат пожизненное право жить в нём и занимать целый этаж. Вот примерно в этом месте, – я показал на макете.
Грандиозный мэр виновато заглянул в мои честные глаза и сиротливо посетовал:
– Но деньги… У города нет таких средств, у города столько долгов… У нас сложности с инвесторами… У города…
– Главное – начать, – успокоил я, – главное – ваше «добро» и ваша волевая поддержка. Начнём с моих скромных накоплений. Инвесторы подгребутся, как только дадим нужную
