яснее ясного.
Дело в том, что я подкупил одного лаборанта из цеха, где производится строительный материал. На каждый новый замес он получал от меня баночку из-под майонеза и незаметно выливал её содержимое в основную массу. «Чего банка дерьмом так воняет?» – спросил он меня однажды. «Так это и есть дерьмо» – отшутился я и подал ему деньги. Он поморщился, но деньги взял. Он мне как-то жаловался, что жена у него стерва, двое детей, а ему нужно накопить на новые зубы. Как я его понимал! Что сотворила советская власть в лице бесплатной стоматологии с моими зубами – это ещё один ад в моей жизни. Кол им всем в брюхо – этим дядькам и тёткам в белых халатах, благоговевших перед блатными. Гиппократа им в печенку, в кариес, во флюсы и обнажённые нервы!..
А Дом возводится. Я частенько спускаюсь на нижние уровни и наблюдаю рабочую суету. Здесь новейшая техника, великолепная слаженность, беспрерывный конвейер, каждый на своём месте. Нет сбоев и перебоев. Нет нехватки оборудования и средств.
Я сажусь в углу, достаю флягу, пью и наблюдаю, пока не проваливаюсь в беспамятство. Меня уносят в каморку – эти люди ещё помнят, кто был отцом этого детища и кто дал им возможность подзаработать.
В комнате у меня ничего нет, кроме кровати, любимых книг, стола и этого дурацкого телевизора – он заменяет потребность в общении с чудесными, умными и талантливыми людьми. Как секс-кукла красивую женщину. Как парфюмерия запахи цветов. Я пялюсь в цветное изображение мутными глазами, слушаю глупую болтовню, и всё думаю о себе в прошлом и будущем, настоящего у меня нет, я давно пребываю в когтях Конца Света.
Что ещё сказать
Что ты – бедная?
Русь, ты ширь-кровать
Сладко-медная
Деревянная да скрыпучая
Как разлучница-невезучая.
А за наши за грешки
Сонные
Нам бы лезвием в кишки
Вонные.
Вот бы колом нам
По желудочку
Всем угарным снам
Незабудочку…
Да, гнусно созерцать Наблюдателю, что человек с собой делает, и с окружающими. Сумасшедшее всепожирающее животное. Даже знание о неминуемой смерти не облагораживает его. Чучело огородное. Вокруг все стали какие-то спонтанно-припадочные. Общаешься – вроде человек, и вдруг – зверюга!
Жаль мне человека, ой как жаль! Мой любимец Фридрих Ницше пытался убить человека, и попытка эта меня восторгает. А умница Гайто называл многих «падалью человеческой», и очень правильно делал. Немногие яблоки вызревают, недозревшие называют «падалками», а из сотен вызревших вырастают единичные семена. Но даже они уже не веселят, ибо демонстрируют тягучий и дремучий круговорот выживания вида. Другое дело, если какая-нибудь яблонька стала бы приносить невиданные доселе плоды, стимулирующие добродетельность,
