и неожиданный псевдоним обуславливался мистическими идеями профессора, его фантастическими целями и безграничной уверенностью в успехе, казалось бы, обречённых на провал замыслов непризнанного гения.
Полковник Лихостай отдавал трезвый отчёт, что научная мысль не останавливается ни на секунду. Мир меняется с такой быстротечностью, будто время ускоряет свой шаг, превращая минуты в секунды, а заоблачные идеи в штамповочную продукцию, собранную на конвейере серийного производства. Что вчера романтично называлось, несбыточной мечтой, сегодня служит детям шутливым развлечением, а взрослым помогает в заработке на новые вздорные игрушки. Возможно, что рождённое сегодня открытие, такими, как Лев Дубов, завтра перевернут представления человека о нашей планете и о самом себе.
Терентий Лихостай чувствовал эти перемены и потому безоговорочно верил в талант Льва Геннадьевича. За долгие годы сотрудничества полковник Лихостай сдружился с Дубовым и эта привязанность и товарищеское понимание, переросло в симбиоз двух людей и убедительную веру мессианства блистательного и неординарного учёного из Москвы.
Профессор Дубов со студенческой поры отличался своеобразным и нестандартным мышлением. Он странно, неряшливо одевался, был крайне неразборчив в еде, имел бездну бытовых недостатков, и то же время судьба одарила его океаном феноменальных достоинств.
Работая молодым учёным в стенах одного секретного НИИ, Дубов подходил творчески и не шаблонно к своему труду, безусловно, выделяясь на фоне остальных «замшелых» коллег. Небывалая жажда побед в науке и несгибаемое желание личной, неограниченной свободы, приводило в замешательство руководство института. Гениальный мозг Дубова и его интеллектуальные способности, заточенные на поиск вселенских секретов, вызывали недоверие в коллективе, а зачастую и элементарную зависть. Некоторые из сотрудников незаслуженно считали Дубова безумным алхимиком, вцепившимся в идеи, развенчанные ещё в далёком прошлом. Другие полагали, что Лев Геннадьевич завышает свои возможности и отдаляет конечный результат работы, намеренно поднимая планку на недосягаемую высоту. Эти люди называли Дубова вслух фантазёров, а за глаза приписывали ему безумное, бесконечное позёрство перед коллегами и дружно шептали, что Лёва бездарь, обманщик и утопист.
В такой противоречивой обстановке заговора и подозрений годами ковался парадоксальный характер Дубова. Ему понадобилось несколько лет, чтобы принял непростое решение. Спокойно и продуктивно работать он сможет только отдельно от большого коллектива. В результате Дубов не сдерживаясь, сгоряча, назвал своих бездарных сослуживцев дятлами, сующими пробивные носы, в чужой пылкий очаг знаний и навсегда попрощался с завистливой группой учёных мужей.
Несколько лет мытарств и безуспешных попыток найти себя вновь, закончились встречей с лейтенантом спецслужб – Терентием Лихостаем. Прошли годы, и лейтенант дослужился до полковника, а горячий, вспыльчивый Лёва, вырос в пятидесятилетнего, вполне респектабельного
