Уту или Пасаггу раньше, в походе, воинство не определит вождями. Ну, возможно, в брани кое-кто из них… – Могучий муж замолчал. Быстро перевёл взгляд на вход в сруб, плотно закрытый войлочным одеялом.
– Продолжай. Там надёжные дядья. – Адму подняла ладони к небу.
– Если кое-кто из них сгинет в походе, командующий, та дева-массагет, жрица Танаис, назначит военного вождя над северными. Новый вождь убьёт временного. Принесёт по весне в жертву Богам, ритуалом со жрицами. Возможно, борьба за звание вождя, о которой ты говоришь, и предстоит, но никак не раньше, чем через полгода или год после прихода героев.
– Полакка, та дева – вождь массагетов! – ведёт армию. – Адму восхищённо зацокала языком. – Деву выбрал Таргетай. При смерти духи явились к нему – ты помнишь, как он прокричал «Война!»?
В ответ муж закивал. Повернул голову, кинул исподлобья насмешливый взгляд на собеседницу.
– Тоже так мечтаешь? А почему с ними не ушла в поход?
Адму покраснела, но восторженной улыбки не спрятала.
– Что тут скрывать? Тоже так мечтаю, мой друг. Полакка, меня в поход не взяли. На традиции указали старейшины. – Пришло время молодой женщине приложить кулак к колену.
– Прости, не знал, Адму. Нет таких традиций – отказывать жене вождя, если вождь не отказал. – Полакка нахмурился. В углах рта залегли гневные складки.
– Я совету трёхсот говорила при деве Танаис: «Отпустите в поход. Пойду за моим Таргетаем». Они мне: «Какие великий Таргетай привычки завёл, мы знаем. Адму, старшая жена вождя, останется в Стенах Севера – дожидаться возвращения мужа». Сговорились. Двое, заметь, Полакка, из моей ближней родни встали с той речью. Их поддержал весь совет трёхсот.
– Не вхож я в совет трёхсот. В совете пятисот почётом числюсь. – Муж вновь вернулся к жертвеннику. Из кисета потекла струйка конопли. – Теперь понимаю твои сомнения. Поддержу тебя, храбрая. Дальние и худые – твои, мой временный вождь Адму. А ведь это же не всё, что ты хотела поведать секретом?
– Ох и догадлив ты, Полакка! – вновь расцвела Адму.
Муж северных ответил сдержанной улыбкой – лишь уголки губ поднялись на мрачном лице.
– Что будет после выборов, не хочешь узнать?
Рука Адму проворно нырнула в кисет. Женщина поднялась с кресла, встала перед Полаккой, сделала шаг в сторону и просыпала семена на угли, продолжая смотреть на собеседника.
– Дела достойные никак помышляешь? – Густые чёрные брови Полакки поднялись.
Адму вынула из богатой поясной сумы, пошитой из шкуры леопарда, удивительную вещь. Это было зеркало – круглое, бронзовое, с ручкой, вырезанной из кедра, в виде хищной рыбы, открывшей зубастую пасть. Адму направила блестящее зеркало на Полакку.
– А я, стало быть, клятвы верности тебе должен при Богах принести? – молвил Полакка.
Адму кивнула. Муж вздохнул. Поднял правую руку к небу. Заглянул в зеркало.
