во сне призраком и корит меня, а как начну говорить – уходит, не дослушав… Поговорить бы с ней, родной, повиниться… утешить… новости серьёзные передать…
– На то воля Богов. Волю Богов надо достойно принять. Смерть, таёжный муж, – это не конец. Это всего лишь зачин интересного путешествия.
Жрец из долины сочувственно вздохнул, подозвал Ранху, что-то прошептал ей на ухо. Та утратила весёлость, сжала губы, быстро удалилась, вернулась и поднесла левой рукой жрецу копьё таёжного мужа. Затем почтительно, обеими руками, тяжёлую дорожную суму жреца, откуда Гнур вынул две короткие, в две ладони длиной каждая, тонкие, крашенные в красное и синее палочки. Кинул щедрую пригоршню семян конопли в пламя костра. Поднял палочки к небу и негромко запел поминальную молитву.
– Достопочтенная Адму… – тихо обратился Полакка к задумчивому вождю. – Есть серьёзная беседа к тебе, мой вождь.
Глава 8. Духи тайги
Двое северных отошли шагов на тридцать от посвящаемого. Полакка принял почтительный вид. Шёпотом, тщательно подбирая слова, заговорил:
– Почтенная Адму, на твоей стороне Полакка. Не враг я тебе. Заслуг моих недостаточно? Совет пятисот, как ты и хотела, перетянул на твою сторону. Эх-эх! Чего мне это стоило! – Полакка широко развёл руки, сложил их и указал кончиками пальцев на свой пупок.
– Чуток ещё, и надорвался бы. Считай, с каждым мудрецом из совета поговорил. Убедил. Перетянул даже несговорчивых упрямцев. Раман – тот сильно сомневался в необходимости временного вождя, но и его уломал. Таких, как Раман, с три десятка водилось – в сомнениях. Я избрал тебя, Адму, вождём. Я! Но не об обмене для себя толкую. Идти к таёжным? За миром? Уволь, не было такого меж нами уговора…
Полакка приложил правую руку к груди. Адму хмуро молчала, внимательно разглядывая облака на небе.
– Савлий неразумный о том по глупости мечтал. Его Раман в поединке твоей же бронзой положил. На твоих же глазах упокоил. А теперь что выходит – мы думой покойного Савлия пробавляться будем? Взяли секретное посольство за войну, а подались в мир с таёжными? Прошу, мой вождь, ответь мне, другу твоему.
Почтительный вид Полакка сохранил, только глаза в чувствах сверкали. Адму прервала созерцание белых облаков. Подул ещё летний, приятный ветерок с реки. Потрепал волосы, навеял негу. Адму улыбнулась, положила правую руку на напряжённое плечо Полакки. От такой перемены второй посол улыбнулся.
– В том, что ты мой надёжный друг, нет сомнений. Дружбу бронзовую твою ценю. За совет пятисот благодарна тебе. Мог и не поминать мне дела прошлые. – Адму насмешливо подняла брови. – Память крепкая у меня. Но в остальном ты, мой надёжный, неправ. Не за миром идём, Полакка. Раскол внесём в ряды таёжных. Союз их племён порушим.
Полакка наклонил голову к плечу, как делает пёс, который
