в сторону дома своей уже, кажется, бывшей девушки. В самый последний момент, поддаваясь всё нарастающей злости, я резко свернул в противоположную сторону. Мы помчались на скорости 140 км/ч, оставляя деревья позади сплошным размытым пятном.
– Что ты делаешь? – запаниковала девушка, на ходу пытаясь пристегнуться, скользящим сквозь дрожащие пальцы, ремнём безопасности.
Но я молча ехал прочь от её дома, не думая при этом, что подвергаю опасности нас обоих. Во мне ярким пламенем, подобно огненным волосам Лилит, всё сильнее разгорался гнев. Сейчас Лилит казалась мне эгоцентричной пафосной сучкой, которая даже не может пиццу съесть без лишнего высокомерия. Никогда ещё я не испытывал столь негативные эмоции по отношению к ней. Машина всё набирала скорость, а я хотел выбить из этой девки всю дурь. Она не на шутку испугалась и нервно вжалась в сидение, не задавая больше лишних вопросов. Минуя тихие улочки, я вёл машину туда, где кончалась черта пригорода, и начиналась пустынная в ночное время трасса, ведущая в большие города-миллионники. В города, куда, такие как Лилит, стремились, чтобы исполнить свою американскую мечту. У моста, отделяющего два таких разных мира, я резко притормозил и съехал вниз, где равнодушно текла небольшая речка. Здесь было спокойно и темно. Нетронутая девственная природа, заросшие дикие берега. Я молча вышел из машины, обогнул её и с силой вытащил Лилит с сидения. Она была бледна, но не выказывала никакого сопротивления. Она впервые встретила грубость с моей стороны и не знала, как реагировать. Девин, отвешивающий комплименты и галантно открывающий двери, героически заползающий в окно к любимой, перестал существовать. А я, настоящий Девин, прятавшийся в тени любезности и слащавости, притащил этот для всех девчонок идол красоты к капоту, стянул резинку с её волос, попутно выдрав небольшой клочок, стон тут же слетел с её губ. Схватив её за шею, стремительным движением я нагнул её лицом к капоту, руками она еле успела смягчить удар:
– Что ты делаешь? – закричала она.
Одной рукой я продолжал прижимать её к капоту, чувствуя неожиданный прилив сил, а другой грубо стянул с неё штаны и резко вошёл в неё, отодвинув розовые стринги в сторону. Она вскрикнула, попыталась вырваться, но я сильнее сдавил её шею.
– Думаешь, ты самая умная? – я схватил её за огненные волосы и вошёл в неё во всю длину, не обращая внимания на всхлипывания. – Хочешь в Нью-Йорк? Вперёд!
Я впервые так жёстко её взял. Никогда раньше по отношению к ней я не применял насилие. Но сейчас я почувствовал, что давно уже надо было показать ей, кто в этих отношениях главный. Одной рукой я устремился к её груди, а второй придерживал за поясницу, от чего движения были резкими и порывистыми. Она протяжно простонала, и тело уже стало податливым. Дыхание её стало прерывистым, и если сначала она неохотно постанывала, то чем больше я ускорялся, тем быстрее она переходила на крик. Я резко вышел из неё, а она продолжала призывно лежать в нагнутом положении. Я развернул её к себе, и, глядя
