мне на мгновеньеВиденьем божьим монастырь.
Не верила, казалось: просто
Игра расстроенной души…
Стен монастырских серый остов
И я одна теперь в глуши…
Стрелецкой казни помню утро,
В то утро Солнце не взошло.
Когда бы брат мой правил мудро,
Беды бы не произошло!
Страной могла бы лучше править
Я, Софья, царская сестра.
Нельзя страну Петру оставить:
Вся Русь погибнет от Петра!
Монахинь рясы отвергаю
И в царском платье золотом
В монастыре я утверждаю,
Что Пётр с Антихристом знаком!
Оплакиваю Русь святую,
Жемчужных слёз сияет град!
Скорблю о брате и тоскую,
Мой бедный, мой заблудший брат!
Он бесом одержим ужасным,
В припадках гнева страшен он!
А мне приснился утром ясным
О новом царстве светлый сон.
К одному замечанию В. Сурикова о харизме
Глядя на картину И. Репина «Царевна Софья в монастыре…», В. Суриков сказал: «Нет, не пошли бы за этой бабой стрельцы!» Он принялся рисовать свой эскиз Софьи.
Идут за одержимыми всегда.
Была царевна Софья молода.
В глазах её тогда лучился свет,
Свет доброты, какой теперь уж нет.
Идут за одержимыми всегда.
Была та женщина в душе горда,
В мечтах всё покоряла города
И земли крымские она тогда.
Идут за одержимыми всегда.
Порой идут за ними в Никуда,
Порой на плаху, а порой в тюрьму,
Ну, а порою к Богу одному.
Идут за одержимыми всегда.
Мне подарила истину звезда,
А дождь ночной вдруг зарыдал над ней…
Мне звёзды на Земле «всего родней!»
По картине В. Сурикова «Меншиков в Берёзове»
Нахохлившийся коршун средь семьи
Здесь Меншиков. Он с перстнем сжал кулак,
Собрал всю волю, силы все свои,
Чтоб дальше жить. В углах избы лишь мрак.
Вокруг детишки – дочки две и сын.
У всех, увы, поломана судьба.
Мария погрузилась в горький сплин:
Болезни и здоровья в ней борьба.
Здесь ни пиров, ни балов и ни слуг.
Глушь, тишь, безлюдье, наползает тьма.
Как деревенский скоротать досуг?
Как не сойти в безвестности с ума?
Читать? Или, как юноша, мечтать?
Иль вспоминать о том, «что не сбылось?»
Невест Петра второго век считать,
Той, что царицей стать не довелось?
А Меньшикову в дебри злых интриг
Забраться, чтобы снова во дворец?!
Нет, поздно. Он опять простой мужик,
Немногочисленной семьи отец.
В углу икона вся из серебра —
След роскоши его палат былой.
В избушке тесно, смрадно, полумгла,
Зато медвежья шкура под ногой!
Да, жизнь вновь поднимать, как целину…
Удар тяжёл. Не отойти ко сну.
У
