Серебряный век. Письма и стихи. Николай Гумилев

      В катакомбы, в пустыни, в пещеры[18].

      Дорогой Валерий,

      Я начинал писать тебе, но ничего не выходило из прерываемых фрагментов. Да и что теперь писать?

      Говорить ли, как взволновала меня весть о твоей близкой опасности? Решительно, ты заходишь слишком далеко для «наблюдателя», – хотя бы этот наблюдатель был и поэт, царственно обязанный видеть и пережить, – чье «наблюдение» – уже дело.

      У вас, в Москве, теперь особенно чувствуется, как дохнуло неистовство из бездны темных сил.

      Конституции ты «не веришь» и «не радуешься». «Верить» в ее близкую реальность, конечно, трудно, принимать Государственную Думу с функциями учредительного собрания, если она основана не на общеизбирательном праве и не выражает, следовательно, всенародной воли, не следует, но не радоваться нельзя тому, что самодержавие, принужденное к самоубийству, нанесло себе рану на этот раз смертельную, – тому, что самый лозунг недавней борьбы – «долой самодержавие» – отныне стал праздным.

      Что до самодержавия, – мы, художники, конечно, знаем, какой вместимости разбился сосуд для гениальной силы. Но ведь наш Петр не только Первый, но и единственный. Уже давно самодержавие – «личина пустоты», маска, из-за которой искаженно и хрипло говорит не личность, а чужая воля. Ведь уже Александр III был только фонографом общенародной реакции восьмидесятых годов; а он был все-таки личностью. Пусть же всенародный голос прямо слышится. Пусть мир увидит (это мой исконный идеал) – государственное единство славянских народоправств.

      Не забывай, впрочем, что я рассуждаю в плане политическом, т. е. в плане относительных масштабов. Есть иной план – духа и пророчества, абсолютных мер и конечных идеалов. Он вместе бесконечно далек и непосредственно близок, осуществим мгновенно чрез подъем личный (царство небес здесь и в нас). Это вожделенная анархия духа, могущая сразу осуществиться в общинах избранных – об этом мой «Кризис индивидуализма»…

      Величава и прекрасна была «вечная память» на Невском к вечеру 18-го октября[19]. И было чудо: при полном отсутствии полиции не только пешая толпа, но и экипажи двигались, при массовом стечении, в непонятно-стройном порядке; более того, извозчики дружелюбно и «вежливо» объяснялись между собою, сцепляясь и выпутываясь, они не хотели ругаться, хотя руготня – красивый лиризм ремесла. Но митинг в тот же день в университете оставил тягостное впечатление. Лозунг «республика» – провокация масс, роковая тактическая ошибка.

      Обложка поэтического сборника «Эрос». Вячеслав Иванов. 1907 год