настала пора, когда сострадание высмеивалось. Многим и сейчас эти строки покажутся слезливыми, сентиментальными и не в духе века. Чего ж тогда удивляться, что люди, которым нужна помощь и участие, часто чувствуют себя чужими в собственной стране. Но как воспитывать милосердие и сострадание в школе? Думаю, что у нас есть для этого прекрасные полигоны – конюшня и пони-клуб, курятник и кроликоферма. Лечить больного кролика, ухаживать за пони, присутствовать при рождении новой жизни – всё это помогает направить активность детей на созидание, а не на разрушение.
И вот ещё что важно: умение скакать на лошади, водить шлюпку, автомобиль, делать современные прически укрепляет самоуважение подростка. Ведь известно, что подростковая агрессивность часто идет от ощущения собственной неполноценности, от неумения найти контакт со взрослым миром. И только воспитав у ребенка на школьных образцах доверие к разумной жизни, уверенность в себе, можно заняться и развитием критического мышления. Вопреки мнению классика, не стоит подвергать всё сомнению, тем более без нравственного фундамента. Под лозунгом воспитания критически мыслящей, свободной личности уже появилось множество беспринципных умников, способных осложнить не только собственную жизнь. Поэтому признание универсальности общечеловеческих нравственных начал – вот тот максимум, к которому должна стремиться школа. Поэт точно обозначил эти начала: «Совесть, благородство и достоинство – вот оно, святое наше воинство». А всё остальное можно и пообсуждать.
ДЕЛАТЬ ЖИЗНЬ С КОГО
Школа будущего, воспитание нового человека… Какие привычные слова. Но вы представьте, что я предложу матери ребенка: «Я воспитаю вашего сына человеком, который на 30—40 лет опередит свое время. Он скорее всего будет несчастен, как и любой первопроходец, но потомки его оценят». Что, интересно, ответит мать?
Молодой преподаватель саратовской гимназии Чернышевский пытался отговорить свою невесту от брака: «С моей стороны было бы низостью, подлостью связывать со своей жизнью ещё чью-нибудь потому, что я не уверен в том, долго ли я буду пользоваться жизнью и свободой… Я делаю здесь такие вещи, которые пахнут каторгой, – я такие вещи говорю в классе», – писал он. Любопытно: связать свою судьбу с женщиной – низость и подлость, а говорить в классе вещи, которые пахнут каторгой, – вполне нормально. Куда же звал он своих учеников, какую судьбу им готовил?
Зато другой педагог – Януш Корчак – считал, что детей надо учить разумным компромиссам, готовить к реальной жизни в конкретном государстве. Кто из них прав? И как быть с такими героями-одиночками, как Сахаров, Солженицын, генерал Григоренкo? Отдавая дань борцам за идею, людям с обостренной совестью, всё же признаемся: такие герои всегда обладают особым талантом ходить непроторенными путями, сознавая свою особую миссию на земле. Все они живут по формуле Лютера: «На том стою и не могу иначе». Но много ли в истории людей подобного масштаба? Человек, попавший в чужую колею и взваливший на себя
