из записной книжки и нацарапал там карандашиком несколько цифр.
– Это мой рабочий телефон, – сказал он. – Видишь ли, у меня в проекте один детский фильм, и в настоящее время мы как раз заняты поиском главной героини. В Москве сейчас проходят кинопробы. Пусть твои родители позвонят мне как можно скорее – лучше прямо завтра – и запишут тебя на ближайшее время. Мне почему-то кажется, что ты здорово нам подходишь. В тебе чувствуется потенциал.
– Меня что, – цепенея от ужаса и восторга, неверяще уточнила Светка, – берут сниматься в кино?
– Пока ещё не берут, – улыбнулся он, охлаждая её пыл, – но приглашают попробовать свои силы.
– Но это же вы решаете, подхожу я вам или не подхожу. Вы же главный! – в Светке проснулась отчаянная наглость. – Стоит вам сказать одно только слово – и…
Режиссёр хмыкнул.
– Ну, в общем-то, по большому счёту… скажем так – решаю не я один. На это есть специальная комиссия. Художественный совет. Но к моему мнению, определённо, прислушиваются. Так что, если перед камерой ты проявишь себя должным образом – есть реальный шанс заполучить эту роль. Поэтому, пожалуйста, передай родителям, чтобы не мешкали. Пусть обязательно мне позвонят и договорятся о пробах. Я буду ждать! – и не удержался от шпильки, ехидно добавив напоследок:
– Good luck, see you!
– …И тут он такой и говорит: «В тебе чувствуется огромный потенциал и удивительный талант!» – ликовала Светка, делясь с друзьями подробностями своей беседы с режиссёром и немного привирая на радостях. – Прямо так и сказал: «Ты умная, красивая и находчивая… сразу видно, что идеально подходишь на главную роль в моём новом фильме!»
Даня тихо сиял, радуясь за подругу и утвердительно кивая: конечно-конечно, она и умная, и красивая, и талантливая… лучшей кандидатуры на главную роль и впрямь не найти. Шурик же отчаянно завидовала, пытаясь это скрыть и улыбаясь напряжённой натянутой улыбкой.
Они всегда негласно соперничали друг с другом. И если Шурик производила на окружающих впечатление в основном своей красотой, более утончённой и нежной, чем у подруги, то Светка брала напором – недюжинным обаянием и живой непосредственностью. Вслух девчонки не признавались в этом, но в глубине души каждая знала, что ведёт постоянную упорную борьбу за лидерство.
Если Светка исполняла песню на школьном концерте, то Шурик обязательно выступала у себя в школе с зажигательным танцем. Когда Шурик рассказывала стихотворение на уроке литературы, то Светка заучивала прозаический отрывок из какого-нибудь классического произведения и с выражением читала его в классе, заставляя учительницу млеть от восторга. Если же Светка радовала одноклассников пародиями на известных артистов и певцов, то Шурик неизменно блистала с шутливыми монологами из репертуара Райкина или Хазанова. А затем они обе, тщательно скрывая нотки ревности в голосе, рассказывали друг другу о своих успехах и о том, как их принимал публика. Правда,
