не умственно отсталый! – сестра оскорбилась за братишку чуть ли не до слёз. – Посмотри, как много и хорошо он читает, хотя некоторые его ровесники даже буквы не все выучили! А как он красиво рисует, строит модели самолётов, кораблей и роботов!.. А память у него какая!..
– Такая, что до сих не может толком запомнить, как пользоваться туалетом, и что по утрам и вечерам надо обязательно чистить зубы, – в тон ей подхватила мать. – А уж одеться и раздеться самому – вообще непосильная задача. Уж насколько ты у меня непутёвая, руки-крюки, но братишка даже тебя переплюнул в своей полной неспособности сделать что-либо нормально…
Девочка проглотила обиду, решив, что лучше воздержаться в данный момент от споров. Хорошо, что Тёма никак не реагировал на обсуждения его персоны – он в них просто не вникал. Сестра, наконец, справилась с тугими ремешками и стянула сандалики с ног мальчика. Тот моментально повеселел и с гиканьем помчался в комнату.
– Артемий! – крикнула ему вслед мать. – А руки помыть!..
Но сын её уже не слышал – он вытащил из-под дивана коробку с конструктором, увлечённо высыпал его прямо на ковёр и с воодушевлением принялся что-то строить, моментально с головой погрузившись в это занятие. И мама, и сестра знали по опыту, что оторвать Тёму в ближайший час от конструктора будет решительно невозможно.
– Отнеси сумки на кухню и разбери, – велела тем временем мать. – Мясо сразу же в морозилку, а то потечёт. Ты молоко купила?
– Забыла… – виновато потупилась девочка. Женщина вскинула брови. Глаза её выражали мучительное недоумение.
– Опять?! – вскричала она с надрывом. – Да что вы, издеваетесь все надо мной, что ли?
– Я сейчас сбегаю, – заторопилась дочь, – одна нога здесь, другая там! Магазин до шести работает, я успею!
Лишь бы смыться из дома до того, как она заметит…
Между тем мама прошла в комнату, и вскоре оттуда послышался её возмущённый голос:
– Я просила протереть пыль и вымыть полы. А ты даже кровать за собой заправить не удосужилась! Да чем же ты занималась весь день?!
Заметила… Виновато вздохнув, девчонка молча всовывала правую ногу в чешку. Что тут можно было ответить?
Мать снова появилась в прихожей, сложила руки на груди и, привалившись спиною к стене, стала пристально наблюдать за обувающейся дочерью.
– Опять в облаках витаешь? – горько спросила она наконец. – Гримасничаешь перед зеркалом? Слушаешь пластинки и прыгаешь под них, как обезьяна? Песни на магнитофон записываешь? Актрисой себя воображаешь?
Уши и щёки девочки багрово покраснели – в большей степени из-за того, что мать в точности угадала и перечислила все её любимые занятия. Женщина глубоко вздохнула и даже с некоторой жалостью – почти участливо – произнесла:
– Никогда тебе не стать артисткой, Светка. Помяни моё
