ты меня что, не узнал? Я в вашем классе учусь…
Он судорожно сглотнул.
– Я… помню. Привет, Лика. Просто не ожидал тебя увидеть, извини.
Теперь смутилась и она.
– Ты прости, что я заваливаюсь вот так, без предупреждения… Я к тебе по делу.
– Так проходи, – он посторонился, пропуская девчонку в квартиру, даже не уточняя, какое именно у неё к нему может быть дело. Да плевать, плевать! Главное – она здесь, рядом с ним! И она даже помнит, как его зовут!
В тесной прихожей они невольно оказались так близко друг к другу, что Тимофея тут же бросило в жар. Он возблагодарил бога за тусклую лампочку, из-за которой в этом закутке у двери всегда было полутемно и Лика не могла заметить его волнения.
Он так и не решился помочь ей снять пальто, однако нашёл в себе силы предложить тапочки и вежливо пригласить в комнату.
Присев на краешек дивана, Лика поправила выбившуюся прядку из причёски, застенчиво улыбнулась и похорошела ещё больше, если такое в принципе было возможно. На ней был чудесный бледно-голубой свитер, из-за которого её тонкая нежная кожа казалась ещё более белоснежной.
– В общем, зачем я пришла… Вася сказал мне, что вы занимаетесь копированием видеозаписей.
– Да, занимаемся, – кивнул он. – Так тебе что-то нужно записать?
– Вот, – она бережно, точно величайшую на свете драгоценность, протянула ему видеокассету в необычном пластмассовом футляре. До этого Тимофей видел только бумажные обложки. На фотографии была изображена незнакомая женщина возле микрофонной стойки, а надпись гласила:
Celine Dion «Live à Paris»
– Кто это? – спросил он с удивлением – до массовой истерии по фильму «Титаник» и песни «My Heart Will Go On» оставался ещё целый год.
– Это франко-канадская певица Селин Дион, – заторопилась с объяснениями Лика. – Очень талантливая, просто изумительная… Я её обожаю! Эту кассету мне привезли из Парижа, и она мне очень дорога. Здесь её живой концерт, я ужасно боюсь, что с записью может что-то случиться, потому что очень часто её пересматриваю… – Лика зарделась. – Понимаешь, я… тоже очень хочу стать певицей. Планирую после школы вернуться в Москву и поступать в Гнесинку. Так ты сможешь мне помочь? – глаза её умоляюще распахнулись. Тимофей сморгнул, с трудом осмысливая, что она сейчас ему сказала – в голове был туман, он просто смотрел на Лику, любуясь её лицом, и почти не слушал.
– Конечно, перепишу в лучшем виде, не беспокойся… Чистая кассета с собой?
– Ой! – смутилась Лика и виновато схватилась ладонями за щёки. – Забыла! Вот дура… Давай, я прямо сейчас в магазин сбегаю? Или завтра тебе в школу принесу…
– Да брось, – отмахнулся он, приходя в ужас от того, что в классе придётся обнародовать их общение. Он не хотел ни с кем этим делиться.
